"Бобби Халл. Моя игра - хоккей " - читать интересную книгу автора

Я не должен был спорить с Руди Пайлосом, но не сдержался, хотя знаю,
что по существу был не прав. Кстати, я по-прежнему осуждаю резкость в его
тренерской работе, несмотря на то что мы с ним друзья.
Стычка с Пайлосом меня, естественно, беспокоила и не замедлила
сказаться на моей игре. Я это чувствовал, видел это и тренер. В конце
концов, дела у меня пошли так плохо, что меня сняли с игр вообще.
Пришлось мне собрать свои пожитки и уехать домой в Пойнт Энн. Было,
конечно, обидно: ведь я уже начал было выбираться на дорогу мастерства в
хоккее, хотя незрелость мне страшно мешала. Мне казалось, что моя хоккейная
карьера окончилась, и больше всего мне хотелось увидеть родителей и обо всем
с ними поговорить. Я верил, что они отнесутся ко мне с исключительным
пониманием, и не ошибся, Не было сказано ни слова о том, что я
"малодушничаю", "упускаю прекрасную карьеру", ко в то же время отец не
пожалел сил и объяснил мне многие житейские истины. Он говорил о
необходимости приспосабливаться к новой обстановке, об ответственности
Пайлоса за воспитание всесторонне развитых хоккеистов, а больше всего о том,
что я сам должен решить, как мне быть дальше. Позднее я услышал поговорку,
что "мудрый бамбук всегда гнется по ветру". Она точно отражает решение,
которое я тогда принял.
Я снова начал тренироваться, но меня ожидал холодный прием. Руди Пайлос
и слышать не хотел, чтобы ставить меня на игры. Тогда я решил прибегнуть к
помощи супругов Лиари - известных на весь Сент-Катаринс поклонников хоккея и
моих искренних друзей. Господин Лиари без труда разгадал, что упрямство было
проявлено с обеих сторон, и организовал мне встречу с Пайлосом. Я принес
свои извинения и был возвращен в команду, причем получил место центрального
нападающего.
Описывая этот случай, один журналист выразил его суть словами
"смиренное покаяние сердитого буки". С этим я не согласен. Каждый может
совершить ошибку. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Нередко
трудно заставить себя чистосердечно признать, что ты не прав, и извиниться.
Но как зачастую извинение облегчает жизнь!
Раз уж мы говорим об этом случае, могу признаться, что в то время
должного урока я из него не извлек. Правда, я и не считал, что одержал
какую-то победу, и у меня в мыслях не было - в этом я абсолютно уверен, -
что я разбираюсь в хоккее больше, чем мой тренер. Просто мне хотелось
играть, и манеры игры я не изменил.
Вернулся я в Пойнт Энн не без чувства удовлетворения, предвкушая к тому
же очередной игровой сезон в Сент-Катаринсе, от которого меня отделяли
летние месяцы тяжелой физической работы. Но все произошло иначе.
Летом я получил письмо от Бобби Вильсона, в котором он сообщал мне, что
осенью в Сент-Катаринс приезжает для тренировок "Чикаго Блэк Хокс", и
предлагал мне попробовать свои силы с прицелом на эту команду. Мне было
тогда восемнадцать лет, и, на мой взгляд, я совсем еще не созрел для
Национальной хоккейной лиги. Я старался больше об этом не думать, но моя
мать усомнилась в мудрости такого решения, заявив авторитетно: "Ты можешь
попасть в эту команду".
Такого же мнения придерживались Бобби Вильсон и другой вербовщик
"Чикаго Блэк Хокс" - Фрэнк Эддолз, что они мне и высказали, когда мы
увиделись летом. Я же по-прежнему считал, что они, должно быть, спятили с
ума, и занимался своим делом - рубил дрова и скирдовал сено. Но мать от меня