"Бобби Халл. Моя игра - хоккей " - читать интересную книгу авторалигу, собираются вместе и ведут переговоры о купле и продаже игроков. И
каждый год спортивные обозреватели газет разглагольствуют о так называемом "рабстве и работорговле". Обычно газетные полосы отводятся под обозрения важнейших текущих событий, но душераздирающие рассказы о том, как мальчиков, отнятых у родителей в нежном возрасте, пожирают безликие хоккейные клубы, всегда годятся для небольшой статьи. Поверьте, я читал подобные статьи десятки раз, и во многих из них авторы описывали меня в качестве одной из жертв такого бессердечия. Мало кто из пишущих эти статьи предлагает иной путь подготовки хоккеистов для профессиональной лиги. Да такого пути нет и не может быть до тех пор, пока хоккейные клубы в средних школах и высших учебных заведениях не достигнут той степени организации, какую они имеют в низших лигах канадского профессионального хоккея. Однажды хоккейный обозреватель в разговоре о моей спортивной биографии спросил меня, согласился бы я, чтобы мои сыновья в четырнадцать лет покинули родительский кров и вступили на путь спортсменов-профессионалов. Я ответил отрицательно, добавив при этом, что у меня самого были совершенно особые обстоятельства. Этими словами я дал обильную пищу домыслам журналистской братии: в дружном хоре негодования раздавались голоса, утверждавшие, что мой ответ является фактически косвенным осуждением системы комплектования Национальной хоккейной лиги. Делались даже весьма прозрачные намеки, что мой отец продал меня в рабство для удовлетворения своих несбывшихся честолюбивых устремлений стать игроком Национальной хоккейной лиги. Тот факт, что у меня при заключении контракта с профессиональным клубом были особые обстоятельства, является сущей правдой. Отец оставил решение на приходило, что я остаюсь брошенным на произвол судьбы. Наоборот, отец и мать регулярно навещали меня в те годы, что я играл в Хеспелере, Вудстоке и Сент-Катаринсе. Я всегда знал, что в любое время могу поехать домой и буду принят с распростертыми объятиями, что в трудную минуту мои родные мне помогут. Меня раздражают журналисты, которые критикуют поступки моей семьи, временами они просто приводят меня в бешенство, тем более что сделать это довольно легко, так как по натуре я человек вспыльчивый. Речь идет не о том, что журналисты не имеют права кого-либо критиковать, а о том, что, берясь критиковать, они не утруждают себя необходимостью установить истину. А истина-то здесь необыкновенно проста. У нас в семье было одиннадцать детей, я же в то время был одержим хоккеем не меньше, чем сейчас, а может быть, и больше. Отец никогда не внушал нам необходимости побыстрее выбрать свою дорогу и помогать семье, но я был уже достаточно взрослым, чтобы понимать, что жалованье отца не поспевает за ростом потребностей нашей "артели": всех надо было прокормить, одеть, обуть. И я решил, что, если представится благоприятная возможность, я ее упускать не буду. Если бы обстоятельства сложились так, что какой-нибудь университет предложил бы мне спортивную стипендию* с обязательством с моей стороны играть в университетской хоккейной команде, я бы такое предложение принял. Мои родители были рады, что я нашел свое призвание в хоккее, но они никогда не теряли из виду важность получения мною образования. Помнил об этом всегда и я, Да и сейчас еще не забыл. ______________ |
|
|