"Адам Холл. Меморандум Квиллера [B]" - читать интересную книгу автора

Раушнига, инспектирующим строй девушек, направленных в Дахау для
"специального лечения". Они стояли раздетые вдоль стены в коридоре, и он
отобрал десять из них для медицинских экспериментов. Не знаю, что именно
произошло с ними, но знаю - смерть их была нелегкой.
Я никогда не встречал двух других - Фогля и Шраде-ра, - но, по собранным
мною данным, они превзошли доктора Раушнига в зверствах. Поэтому я
позволил себе удовольствие посмотреть им в лицо в последний час их
свободы. Да и для главной цели, которую я преследовал, решение принять
участие в операции вместе с полицией "Зет" могло оказаться полезным. К
тому времени, как по моей инициативе и в моем присутствии будет произведен
третий арест, "Феникс" направится по моему следу. Цель оправдывает
средства.
- Машина заедет за вами через пятнадцать минут, герр Квиллер. - Эберт
расписался в получении документов. - Возможно, я буду иметь удовольствие
еще раз встретиться с вами?
- Я вам это гарантирую, господин генеральный прокурор.
Салон красоты находился на Мариенфельдерплац; мы втроем вошли внутрь.
Капитан полиции и сержант были вооружены, хотя и одеты в гражданское
платье. Перегородка, перевитая вьющимися растениями, отделяла небольшие
кабины от комнаты ожидания. Нас пригласили сесть, но мы продолжали стоять.
В мраморном бассейне, выложенном в форме раковины, бил фонтан, и яркие
тропические рыбки плавали в бассейне. Пурпурные газовые занавески
драпировали стены, и свет лился с потолка из позолоченных окружностей,
сделанных в виде солнца с лучами. Пахло дорогими духами. Стройная Венера
стояла в мягко освещенной нише, опоясанная золотыми лентами диплома,
полученного владельцем салона на Парижской выставке 1964 года.
Горничная, тяжеловесная девица с дикими, словно из джунглей, глазами,
сказала:
- Герр доктор вынужден просить вас обождать его полчаса, так как он занят
весьма тонкой операцией, - глаза расширились, - а клиентка -
баронесса-Подол ее пурпурной греческой туники распахнулся, когда она
повернулась, чтобы направиться к двери.
Капитан полиции знал, что не следовало раньше времени козырять своим
удостоверением. Здесь мог быть еще один или даже несколько выходов. Вместе
с сержантом я последовал за ним через низкие золоченые врата.
Доктор Раушниг находился в первой кабине. Его лицо округлилось с тех пор,
как я видел его в последний раз, но сразу же узнал его и кивнул капитану.
- Джулиус Раушниг! - произнес капитан. Встревоженный нашим вторжением, он
сказал, что его зовут доктор Либенфельс. Он никогда и не слышал о
Раушниге. Капитан показал ему фотографию, сделанную в 1945 году в
проверочном пункте американской армии на датском фронте, которую я
обнаружил в архивах комиссии "Зет" среди прочих фотографий. Фамилии на них
не были указаны, но мне этого и не требовалось.
Женщина в кресле выгнула шею, презрительно поблескивая на нас глазами
сквозь какую-то мазь, которой было густо покрыто ее лицо. Я повернулся
спиной, не желая более видеть Раушнига. Мне было даже противно слышать
его. Чем больше он негодовал, тем больше дрожал его голос.
- Вы ошиблись, уверяю вас! - И так далее. - Это чревато опасностью для
нежных лицевых мышц баронессы, если мне придется прервать процедуру! - И
тому подобное.