"Стефан Гейм. Агасфер" - читать интересную книгу автора

ко мне; всему свой срок, и что сотворено из праха, снова обратится в прах,
ибо ничто не вечно.
Тут он, раскинув руки в полете, почти с нежностью коснулся меня.
А все же, сказал я, мне жаль тех трудов, ведь было столько надежд. Как
прекрасен был мир! Как прекрасен человек!
Опять ты за свое, сказал Люцифер. Тебя прогоняют, а ты жалеешь Его и
Его труды.
Все можно поправить, сказал я.
Это слишком утомительно, сказал он.
На этом мы расстались, он пошел своим путем, а я, Агасфер, что
означает Возлюбленный, своим.


Глава вторая
в которой Эйцен узнает для себя на лейпцигском постоялом дворе
"Лебедь" немало нового, а кроме того, встречает попутчика, с которым не
расстанется до самой смерти.

Когда встречаются два человека, из которых один сразу же понимает, что
это событие повлияет на всю его жизнь или, по крайней мере, на значительную
ее часть, а второй также чувствует, что новый знакомый сыграет для него
немаловажную роль, то в подобной встрече поневоле чудится нечто
сверхъестественное.
А ведь при этом вряд ли кто-либо взялся бы утверждать, будто Паулус
фон Эйцен, молодой человек, направлявшийся в Виттенберг и остановившийся по
пути в лейпцигской гостинице "Лебедь", производит впечатление натуры чуткой
или тонкой. Скорее, наоборот. Несмотря на нежный пушок на щеках, есть в нем
уже какая-то сухость, словно он никогда и не мечтал ни о чем таком, что
обычно занимает нас даже в зрелые годы. Поэтому когда в общую залу вошел
незнакомец, то его появление прервало отнюдь не возвышенные размышления или
поэтические картины, витавшие в голове Паулуса фон Эйцена, а весьма трезвые
подсчеты, какая часть наследства может достаться ему от проживавшей в
Аугсбурге тетки, которую он навещал по наказу отца, гамбургского купца
Рейнхарда фон Эйцена, торговля сукном и шерстью.
Незнакомец огляделся в душной, пропахшей потом и чесноком зале, где
над постояльцами висел монотонный шум разговоров, похожий на рокот
водопада, только не такой приятный для слуха. Прихрамывая, он подошел к
Эйцену и сказал: "Желаю здравствовать, господин студиозус! Позвольте к вам
присоединиться",- после чего придвинул к себе табуретку и сел рядом.
Эйцен, насторожившись и глянув украдкой на свой поясной кошель, сразу
догадался, что от этого человека быстро не отвяжешься, а потому слегка
отодвинулся в сторону и сказал, тем более что незнакомец верно назвал его
"студиозусом": "Кажется, мы знакомы?"
"У меня такое лицо, что все полагают, будто где-то меня уже видели, -
ответствовал незнакомец, - самое заурядное лицо: нос, два глаза, и два уха,
да рот с зубами, не очень, впрочем, хорошими, да черная бородка". Говоря
это, он раздувал ноздри, кривил губы, скалил зубы, один-два из которых были
черными, подмигивал, пощипывал то мочку уха, то бородку, а кроме того,
посмеивался, только улыбка у него была какая-то особенная, совсем не
веселая.