"Патриция Хайсмит. Игра на выживание" - читать интересную книгу автора

назвал адрес:
- Granaditas! Numero cien'vient'y siete. Cuatro pesos. Esta bien?[1]
Шофер недовольно заворчал что-то насчет тяжелого чемодана, позднего
часа и предпраздничного вечера, после чего затребовал пять песо. Теодор
согласился и сел в машину.
Ночь выдалась ясная, в воздухе пахло свежестью. В любое другое время на
дорогу от дома Идальго ушло бы не более десяти минут, но в тот вечер весь
центр города от Хуареса до Центральной площади был запружен автомобилями и
пешеходами. Водитель же, похоже, как будто специально выбрал маршрут,
проходящий по самым оживленным улицам, чтобы плестись еле-еле в плотном
потоке машин.
Во время очередной остановки в боковом окне возникла чья-то наглая
физиономия, после чего последовал вопрос:
- А тут, случайно, нет никого по имени Мария?
Компания подвыпивших юнцов, стоявших неподалеку, разразилась дружным
хохотом, и пьяная рожа молча удалилась.
Теодор вздрогнул от неожиданности, но затем пришел в себя и
предусмотрительно немного приподнял стекло. Сегодня на улицах будет особенно
много пьяных, особессно в том районе, куда он направлялся, по другую сторону
от Центральной площади. Внезапно он вспомнил, что у него есть подарок для
Лелии, и уже мысленно представляя себя показывающим ей свои новые наброски и
готовые картины, приосанился и велел таксисту поторопиться. Лелия умела
слушать, она была хорошим критиком и еще лучшей любовницей! Теодор думал о
том, что она была именно той женщиной, о которой мечтает любой мужчина. Да
уж, такие, как она встречаются нечасто: привлекательная женщина, надежный
друг, женщина, способная выслушать и ободрить, а к тому же умеющая еще
хорошо готовить, и, самое главное, с пониманием относящаяся к его частым
сменам настроения, приступам одиночества и прочим душевным порывам, когда
порой он заявлялся к ней в четыре часа утра, иногда из-за того, что у него
было отвратительное настроение, навевавшее мысли о самоубийстве, а в другой
раз и потому, что он чувствовал себя бесконечно счастливым и хотел во что бы
то ни стало поделиться с ней своей радостью. И все-таки глупо пытаться
возводить такую женщину в ранг абстрактного идеала. Это была Лелия, просто
его Лелия. Единственная в своем роде, ибо второй такой женщины, наверное, не
существовало на всем белом свете.
Теодор подумал и о том, что Рамон тоже может оказаться у нее. Не
исключено, что он даже остался там на ночь. Хотя, все-таки вряд ли она
именно в этот вечер оставит его у себя, да и к тому же он в любом случае
постучит в дверь, прежде, чем войти.
Такси доставило его по нужному адресу. Расплатившись с водителем,
Теодор вышел из машины и забрал свой багаж. Ночью этот квартал представлял
собой довольно мрачное зрелище: все магазинчики были закрыты, а старые дома
отгораживались от погруженной во мрак, пустынной улицы высокими, наглухо
запертыми воротами. В доме Лелии ворота запирались на щеколду изнутри, но их
можно было открыть при помощи палочки, просунув ее в щель между створками.
Палочка для этой цели - плоская жердочка от деревянной птичей клетки -
обычно стояла тут же в уголке, прислоненная к стене. Вот и теперь она
оказалась на своем привычном месте, так что Теодору оставалось лишь взять ее
в руки и поднять щеколду. Он оказался в маленьком, загроможденном дворике,
где единственным источником света были лишь несколько освещенных окон в