"Патриция Хайсмит. Игра на выживание" - читать интересную книгу автора

начал расползаться.
- Извините, - сдержанно обронил Теодор. И прошел в ванную, находившуюся
в конце коридора. Но вызвать рвоту ему так и не удалось. У него в желудке
ничего не было. Но все равно в течение еще нескольких минут он стоял,
наклонившись над унитазом, чувствуя приступы тошноты и придерживая галстук,
который его большая, ухоженная ладонь судорожно прижимала к груди. Он вымыл
руки и ополоснул лицо прохладной водой. Его кожа словно онемела. Затем
выдавил немного пасты "Колгейт", которой обычно пользовалась Лелия, и
прополоскал рот. Еще какое-то время он стоял неподвижно, глядя на батарею
пузырьков с духами и туалетной водой, расставленных на небольшой полочке на
стене. Потом взглянул себе под ноги, на неровный пол, выложенный белым
кафелем и лежащий на нем овальный резиновый коврик синего цвета. Даже
сейчас, закрыв глаза, он мысленно видел на нем свои босые ноги. Сколько
счастливых дней и ночей... Возможно, все это неправда, ничего не было. А
Лелия не лежит мертвая в спальне, изнасилованная и с отрезанным носом. В
ушах у него зазвенело, а белые плитки кафеля на полу почему-то начали
сливаться воедино. Теодор наклонился так низко, как только мог, пока его
голова, не оказалась, наконец, ниже уровня коленей. Забавная поза. Он
проклинал свое тело.
- Сеньор Шибельхут!
Он ждал, не открывая глаз, чувствуя, как кровь приливает к голове.
- Сеньор Шибельхут! - Шаги приближались.
- Уже иду! - отозвался Теодор, выпрямляясь во весь рост. Он провел
рукой по волосам и открыл дверь.
Они расспрашивали Рамона о его работе и доходах. Рамон отвечал
неохотно, давая на все вопросы односложные ответы. Рамон работал в
мастерской по ремонту мебели, что находилась близ собора, всего в пяти или
шести улицах от дома Лелии. Он был совладельцем этой мастерской, и его
компаньоном был человек по имени Артуро Балдин. А еще у них трудились двое
наемных работника. Доходы Рамона варьировались в зависимости от успешности
бизнеса. Он сказал, что получает от трехсот до шестисот песо в неделю, но
Теодор знал, что зачастую заработок Рамона не превышал сотни песо, а то был
и того меньше, всего шестьдесят песо в неделю, столько, сколько получает в
Мексике низкоквалифицированный рабочий. Теодор, узнав о Лелии о столь
бедственном положении Рамона, часто тайком подсовывал ему в карман пиджака
купюру в сотню песо, а иногда и открыто настаивал на том, чтобы Рамон принял
бы от него несколько сотен в подарок. Рамон обладал обостренным чувством
экономической справедливости, а потому не имел ничего против того, чтобы
брать деньги у Теодора. Ведь у Теодора их было так много, да и доставались
они ему, можно считать, даром. Так что деньги от Теодора он принимал без
тени смущения и стыда, но в то же время не выражая и радости по этому
поводу, словно это было в порядке вещей. И за это ему Теодор был очень
благодарен. Однако теперь Теодор подметил, что Рамон так ни разу и не
обмолвился ни словом о том, что он часто давал ему деньги. Что ж, и это,
пожалуй, к лучшему, решил Теодор, потому что в противном случае это лишь еще
больше запутало бы дело. Они продолжали расспрашивать Рамона о том, как ему
удается жить на такие небольшие деньги, и не пытался ли он найти себе
дополнительные источники дохода. Рамон, само собой разумеется, побочных
заработков не искал и даже не мечтал о том, чтобы разбогатеть с помощью
гипотетического выигрыша в денежной лотерее. Он жил скромно и никогда не