"Карл Хайасен. Дрянь погода" - читать интересную книгу автора

художественно оформил сцену завала, придавив партнершу двумя обломками
стропил.
- Хорошо бы крови, - сказала из-под обломков Эди.
Напарник вложил ей в руку гвоздь:
- Смелее!
Эди поглубже вдохнула и острием процарапала руку от локтя до запястья.
Больно, твою мать! Потом для пущего эффекта мазнула окровавленной рукой по
щеке. По сигналу Щелкунчик начал свою партию и заорал, зовя на помощь. Эди
понравилось - хорошо вопит, и в самом деле поверишь.

Макс Лэм похвалил себя, что еще в Орландо запасся всем необходимым для
съемок. Те туристы, что подготовились к урагану хуже, теперь лихорадочно
рылись в багаже, ища чистые кассеты и аккумуляторы, а Макс, прерываясь лишь
для перезарядки, вел драматическую летопись исторического стихийного
бедствия. Даже если материал не заинтересует "Си-СПЭН", он понравится
нью-йоркским приятелям. Макс служил младшим ответственным сотрудником в
средней руки рекламной фирме, где работало немало людей, которых ему очень
хотелось поразить. Он умел обращаться с видеокамерой, но и помощь
профессионала не повредит. Макс знал одно место на Восточной 50-й улице, где
монтировали любительские пленки, а за умеренную дополнительную плату
подкладывали титры и фамилии авторов. Получится превосходно! Когда Бонни
успокоится, он попросит ее устроить вечеринку с коктейлями и покажет пленку
клиентам и коллегам.
Тихо жужжала камера, Макс с хищным азартом пробирался по развалинам.
Съемки трагедии настолько его увлекли, что он забыл о жене, которая отстала
еще три квартала назад. Макс хотел научить жену обращаться с камерой, чтобы
самому попозировать среди обломков, но Бонни отказалась наотрез.
Макс держал в голове перечень лучших кадров для предстоящего монтажа.
Сцен разрушения уже достаточно, необходимо умерить визуальное потрясение
перебивками с трогательными эпизодами, этакими виньетками, в которых
отразятся и людские потери, не только физические, но и духовные.
Его внимание привлек искореженный велосипед. Ураган аккуратно обернул
его, словно тугое обручальное кольцо, вокруг ствола кокосовой пальмы.
Мальчуган лет восьми пытался его сдернуть. Макс припал на колено и наехал на
лицо мальчика, угрюмо дергавшего за погнутый руль. Ребенок сосредоточенно
поджал губы; в его лице читалось лишь глухое равнодушие.
Он в шоке, подумал Макс. Даже меня не замечает.
Казалось, парнишке все равно, что велосипед непоправимо сломан. Он
просто хотел, чтобы дерево его отдало, и продолжал тянуть изо всех сил. В
пустых глазах не было ни тени огорчения.
Поразительно, думал Макс, глядя через видоискатель. Поразительно!
Что-то пихнуло его под правую руку, изображение мальчика дернулось.
Чья-то рука тянула Макса за рукав. Выругавшись, он оторвался от камеры.
Рядом сидела мартышка.
Макс развернулся на колене и направил объектив на тощего зверька. Даже
через видоискатель было видно, что животному от шторма перепало сильно:
каштановая шерсть свалялась, вся в какой-то коросте, на широкой бархатистой
переносице вздулась шишка размером с редиску. Глаза-пуговки в кругах мутной
слизи щурились на Макса.
Покачиваясь на задних лапах, обезьяна сонно зевнула, обнажив десны. А