"Елена Хаецкая. Звездные гусары" - читать интересную книгу автора

рядового N-ского полка. При виде полковой формы сердце мое оживилось в
радостном предчувствии. Я даже не удивился, что денщик в парадном, хотя
обыкновенно излюбленной одеждой нижних чинов является камуфляжная пятнистая
ерундистика из грубой бумазеи.
- Поди узнай, чей транспорт, - велел я Мишке.
Скоро он воротился и доложил:
- Князя Мшинского, N-ского полка ротмистра. Они сами нынче в буфете
кофий пьют.
Я поспешил привести себя в порядок и бросился в буфетную со всех ног.
Положение мое было щекотливым. Подпрапорщик, конечно, не может навязывать
свое общество ротмистру, но тем не менее обязан отдать ему честь и доложить
о своем присутствии. Однако же я не сомневался, что его сиятельство князь
Мшинский проявит радушие и окажет помощь будущему однополчанину.
Аромат крепкого кофия, распространившийся на всю буфетную, привел меня
в изумление. Невозможно было даже заподозрить, что напиток такого качества
мог обнаружиться на полке здешней кухни. Кофий был натуральный.
Позже я узнал, что князь возит повсюду не только собственный кофий и
прибор для его употребления. С ним в дороге находились вся необходимая ему
посуда, личные съестные припасы и личный же повар-француз. Князь не
признавал синтетической стряпни и кушал только домашнее.
Когда я вошел, он сидел за столиком, накрытым скатертью с гербом
Мшинских - медведем, волокущим бревно. Перед князем стояла на блюдце
крошечная кофейная чашечка, такая изящная, что страшно было бы взять ее в
руки. Откинувшись на спинку стула, князь Мшинский читал газету. Его усы
иронически шевелились, брови были задраны на самый лоб, а лицо имело такое
кислое выражение, словно он хотел сказать по поводу прочитанного: "Право,
что за вздор!"
Мужчина он оказался крепкий, с сильными руками и ногами. Но так как
князь не считал это признаком изящества и хорошей породы, то держал он себя
в расслабленном, томном состоянии. Очевидно, он долгие годы учился утонченно
отставлять мизинец, жеманно двигать губами и нашивал корсет. Ко всему
вдобавок князь постоянно держал кверху кисти рук, чтобы к ним не приливала
кровь.
Красно-черный доломан и голубые рейтузы, пошитые у лучшего
петербургского портного, были бы уместны в Летнем саду или в кондитерской
Вольфа. Окружающая действительность в виде нескольких квадратных саженей
буфетной и без присутствия князя смотрелась убого. Теперь же она вопияла к
космосу.
Дочитав юмористический рассказ, вызвавший у него короткий приступ
недоумения, князь Мшинский перевернул газету и принялся знакомиться с
передовицей. Взор его остановился, брови вздернулись так высоко, что слились
с волосами. Князь сюсюкающим голосом сказал "тэк-с", пошевелил носом и
перевел глаза на меня.
Я щелкнул каблуками и рапортовал о себе.
Во взгляде ротмистра отразилось какое-то тоскливое чувство. Однако он,
продолжая сюсюкать, сказал:
- Оч'нь п'иятно, оч'нь п'иятно, подп'апо'щик... э...К нам, зн'чит?
У него вышло даже не "к нам", а "к ням". При этом он протянул мне два
пальца, которые мне пришлось пожать. Страшно конфузясь, я сказал "так точно"
и замер.