"Елена Хаецкая. Звездные гусары" - читать интересную книгу автора

пальцами во время традиционного пикника.
Одни романтики из числа младших офицеров завидовали сему платоническому
роману; другие изыскивали в уме способ извести интенданта. Полковник наш,
будучи человеком, напротив, реалистического направления, мучился
предчувствием беды всякий раз, как видел Алтынаева подающим Ольге на балу
пирожное.
Из числа "опасных" можно также назвать зрелых девушек сестер Сафеевых,
которые выучились на Медузе-III в медицинском университете и трудились на
поприще исследования сердечной мышцы - как она работает при разной
гравитации и нельзя ли инфаркты лечить невесомостью. Сестры Сафеевы
очень-очень хотели выйти замуж. Они были, по счастью, не слишком настойчивы.
Просто они хотели. Слабонервный человек мог пойти у них на поводу; что до
последствий - то они могли оказаться какими угодно. Жизнь с медичкой в любом
случае таит в себе определенный риск.
Ну и наконец явилась родственница полковницы, страшная женщина Нора
Нелидова. Нора была уже крепко немолода, обладала густо-смуглым цветом лица,
цыганскими вороватыми глазами и черными усами на губе. Замуж она не хотела.
Это было ее единственным достоинством.
Что до прочих девиц, то все они были в меру хороши собою и желали
повеселиться на лоне природы в обществе гг. офицеров, запросто и без всякой
задней мысли.
Веселья в этот раз было заготовлено много, и все обещало пройти
наилучшим образом. Планировались, как всегда, грандиозный бал с пирожными и
шампанским (о котором князь Мшинский говорил, что это не шампанское, а
"гази'ованная дзыга"), салонные игры с конфетами, живые картины, а вместо
пикника - поездка в гости к хозяину оазиса Туй, вполне замиренному и
чрезвычайно уважающему нашего полкового священника отца Савву Теплосветова.
При виде гостей фоссаt. пришла в неистовство, принялась скакать - с
одинаковым успехом по земле и перпендикулярным ей поверхностям; отрывисто
взвизгивать, покусывать подолы платьев и от избытка эмоций брызгать
мускусом.
- Лучше бы ты, право, держал при себе ручного орангутанга, - заметила
полковница своему супругу, на что тот, по обыкновению, флегматически
отвечал:
- Я сам, Настасья Никифоровна, изрядный орангутанг; на что же мне в
полку второй?
Квартиры наполнились таинственными шорохами и перешептыванием.
Шебуршились шнуры и ментики, шелестели нижние юбки и иные таинственные
предметы женского туалета. Из апартаментов, отведенных дамам, слышались
смешки и предположения.
Женатых офицеров в нашем полку было немного, и они преимущественно
летали к своим семействам в выходные дни на базу, а скакать с орбиты на
планету и обратно супругам воспрещали, опасаясь за возможное потомство.
Большая же часть моих сотоварищей оставалась в холостом состоянии - за
недостатком как твердости характера, так и возможностей совершить выбор и
обзавестись супругой со всеми вытекающими из сего обстоятельства
последствиями.
Поэтому обстановка в полку сделалась щекочущей нервы и даже опасной;
хотелось, например, стремительно взлететь на боевой машине и что-нибудь
большое и враждебное непреклонно сокрушить.