"Елена Хаецкая. Желтый камень Зират. Рассказ (#1 в цикле Исангард и Ко" - читать интересную книгу автора

еще один. И вдруг - ресницы взмывают, ослепительные черные глаза сверкают,
бледное лицо вспыхивает улыбкой. Раскинув руки в стороны, бесстрашно круша
босыми ногами острые осколки, Дин принимается отплясывать.
По толпе прокатывается тихий вздох.
А Мартин поет. Насмотрелся он на эти восторги, на фокусы Дин.
Руки Мартина можно разглядывать, как старую географическую карту,
испещренную небрежными пометками кладоискателей: шрамы, ожоги, татуировки.
Вот косой белый шрам через левую кисть. Отойди на шаг - вот коротко
стриженые темные волосы, пропахшие табаком, чересчур блестящие глаза,
узкие, кривящиеся губы, круглое загорелое лицо.
Еще шаг назад, еще шаг - и вот уже видна вся площадь, полная людей, и
мутное фиолетовое небо над ними, и тонкая белая шерстяная ткань,
вздымающая пыль, и легкий алый шелк, прикрывающий от пыли, - насколько
хватает глаз только белое и красное и лишь иногда черное. Гудят
возбужденные голоса, но слов не разобрать. Площадь подобна шкатулке с
безделушками, когда ее встряхивают.
На шее у Мартина цепочка, под которой поблескивает пот. Строго и
звонко взлетает над толпой щедрый голос Мартина.
Что-то есть в этих его песнях, иначе почему его так слушают? Хрустит
стекло, хохочет девчонка, в танце разлетаются руки, извивается между
острых лопаток длинная косичка с тяжелыми медными монетами, вплетенными на
самом конце волос.
Жара в городе изматывающая, невыносимая. С моря сюда залетает влажный
ветер.
Все! Целая и невредимая, малышка спрыгивает с кучи битого стекла в
пыль и начинает собирать деньги. Мартин поет, удерживая возле себя людей,
чтобы они не вздумали разбежаться, не заплатив. О последнем солдате,
который обернулся орлом, поет Мартин, а сам думает, хватит ли денег на то,
чтобы заплатить за кусок жареной баранины или придется опять хлебать
рисовый отвар.
Деньги у него были, но растрачивать сбережения попусту Мартин не
хотел. Он собирался купить лошадь. За три месяца он накопил уже достаточно
для того, чтобы оплатить две трети благородного животного. Ему вовсе не
улыбается покинуть Аш-Шахба пешком или, того хуже, на кляче. Нет, Мартин
будет питаться рисовым отваром, но уедет из этого проклятого богами города
на хорошем жеребце.
А девчонке все равно. Кожа да кости. Ей лишь бы с голода не умереть.
Иногда она его пугала. Странная она. Вот как сейчас, когда она
смотрит на него своим неподвижным взглядом. Глаза - ни зрачка, ни белка,
две черные щели, губы бледные, как розовая бумага, пролежавшая все лето на
окне, волосы сверкают, как уголь. Не лицо, а стена вражеской крепости. Кто
там, по ту сторону? Чему она радуется, чего ждет, о чем думает? Отдала ему
всю выручку - это как всегда. Только и взяла еще в самом начале их
совместных выступлений семь медных монет, чтобы вплести в косу.
Монеты здесь, на Восточном Берегу, не круглые, а какие-то угловатые и
с дыркой посередине. Мартин не уставал удивляться тому, что на эти
ненормальные деньги можно что-то купить.
Сунув выручку в кошель, Мартин двинулся знакомым путем в знакомое
заведение, где он столовался и ночевал на блохастом ковре. Дин с тяжелым
узлом, в котором звякало битое стекло, шла за ним следом. Мартин