"Елена Хаецкая. Свора пропащих (Мракобес)" - читать интересную книгу автора

них был кровавый флаг, Blutfahne, - грязная красная тряпка на обломанном
древке, и они гордились этим. Девять лет назад, когда нынешний командир
отряда, рыжий Агильберт, был еще простым пехотинцем, грозный Изенбард сжег
женский монастырь. Простыню с кровавыми пятнами, на которой насиловали
монахинь, он сделал своим знаменем. И когда кровь на ткани становилась
коричневой, ландскнехты обновляли алый цвет, обмакивая полотнище в
кровавые раны новых жертв.
Но Изенбард мертв, и со дня его смерти минуло уже пять лет. И почти
все солдаты, помнившие его бородатое лицо с грозно вывороченными ноздрями,
тоже в могиле. А сейчас умирает предпоследний.
- Плохо, что Мартин отойдет без причастия, - говорит Эркенбальда
солдату, налегающему плечом на телегу. Под дождем подружка Мартина похожа
на драную кошку. Остренький носик синий от холода, светлые глаза глядят
безумно, длинные белые волосы уныло свисают из-под насквозь промокшего
капюшона.
Имя солдата - Ремедий. Он высок, широкоплеч и очень силен.
Темно-русые волосы липнут ко лбу, где не перестает кровоточить рана.
Тяжелая аркебуза горбатит серый плащ на его спине. Солдат обвешан
боеприпасами, как дерево идолопоклонников греховными подношениями: с шеи
свисает плотный кожаный мешочек с пулями; потертая перевязь отягчена
патронташем, который безбожники-ландскнехты именуют "одиннадцать
апостолов"; на поясе болтаются прочие нехитрые причиндалы, которые важнее
хлеба. Без хлеба не живет только солдат; без шомпола для чистки,
оловянного пузырька для смазки, ветошки, запальных фитилей не живет
аркебуза, а она куда важнее солдата. В другом мешочке - деньги: четыре
гульдена жалованье, пара золотых женских сережек - добыча, взятая в
Айзенбахе.
Ремедий был уверен: хрупкая Эркенбальда ухитрилась взять гораздо
больше. Бесстрашная баба, прет прямо в пролом, пока еще не рассеялся дым
от выстрелов, - скорее, покуда всю добычу не расхватали другие. Двужильная
Эркенбальда, подумал солдат с неприязнью, поглядывая на длинноносую фею со
впалыми щеками. Ее дружок Мартин, который сейчас отдает концы в проклятой
телеге, был Doppelsoldner, а она - Doppelfrau. Пока солдат получал двойное
жалованье, его подстилка брала двойную добычу.
- Мартин умрет, как жил, - сказал Ремедий. - Полагаясь только на
себя. При жизни он не слишком нуждался в Боге и его служителях. Думаю,
после смерти в раю ему не обрадуются.
- Надеюсь, черти обдерут хрен нашему капеллану, - сказала женщина и
грязно выругалась. - Сунулся грабить, скажи, какой храбрец. Теперь гниет
во рву вместе с проклятым булочником.
- Сучий выродок, - равнодушно согласился Ремедий. - Кто-нибудь
подобрал библию?
Женщина махнула рукой. Когда в ров сбрасывали трупы, она вместе с
остальными бегло обыскивала тех, кто казался одет побогаче. Забрали пули,
сняли кольца, серьги, цепи. А книгу никто даже искать не стал. Кому она
сдалась, книга-то? В отряде грамотных не было. Да и крест на покойном
капеллане был железный, плохонький.
- К вечеру доберемся до деревни, - крикнул капитан Агильберт, проходя
мимо широким шагом. Из-за завесы дождя сквозь хлюпанье ног и копыт снова
донеслось: - К вечеру будем в деревне.