"Дженис Хадсон. Неподвластные времени " - читать интересную книгу автора

Майк, сукин ты сын, чем ты только думал! Ферма была твоим наследством!
И наследством твоего сына! Эта земля принадлежала нашей семье почти сто лет!
Как ты посмел продать ее?
Лишь в полдень в воскресенье Харпер смог заставить себя взяться за
остальные бумаги. Может, там есть еще одна страховка? Непохоже, правда, но
надо все же проверить.
Он нашел текущую страховку на дом, пристройки и имущество, страховку на
машину и грузовик - и ничего больше. Случай клинический. Большинство людей
страшно боятся потерять дом и не получить страховки. Но вот когда дело
касается будущего их семьи, они почему-то думают, что будут жить вечно. К
чему заботиться о страховании жизни? Всегда можно сделать это потом, ближе к
старости.
Харпер потряс головой и снова раскрыл папку. На этот раз ему попалось
свидетельство о браке Майка и Анни. Он заставил себя прочесть его, чтобы ее
нежный запах и пара голубых глаз потеряли свою власть над ним. Навсегда.

"Свидетельство о браке Майкла Дейла Монтгомери и Анни Луизы Сэмюэльс.
Графство Кроу, штат Оклахома. Заверено 29 декабря..."

Что? Харпер не поверил своим глазам. Этого не может быть. Харпер зажег
настольную лампу и еще раз проверил дату. Двадцать девятое декабря. Он
повертел документ. Внизу стояла золотая печать округа, как и полагается на
таких удостоверениях. Они ездили в другой город, чтобы их обвенчал некто по
имени К.Чарльз Хаскелл, пастор первой Баптистской церкви крошечного городка
Пума, штат Оклахома. Дата регистрации - третье января.
Сначала ему стало жарко, потом руки обдало ледяным холодом.
Семнадцатого января он приехал на похороны отца. Но ведь Майк сказал ему,
что они с Анни женаты уже пять месяцев. Пять месяцев. Именно так он сказал.
Неверными пальцами Харпер листал бумаги, пока не добрался до
свидетельства о рождении Джейсона. Двенадцатого марта Джейсону Сэмюэлю
Монтгомери будет десять лет. Двенадцатое марта - как раз девять месяцев с
последней ночи Харпера в доме. Стало быть, это его сын - если только Анни не
забралась в постель к Майку еще до того, как Харпер успел пересечь границу
округа.
Подъезжая к ферме днем в воскресенье, Харпер чувствовал, что пальцы его
ноют от того, что он с такой силой сжимает баранку. Желудок горел, точно
кофе, выпитый с утра, был на самом деле серной кислотой. В груди щемило, и
от этого прочие неудобства казались малозначительными.
Свернув с шоссе к дому, Харпер увидел три бронированные машины,
стоявшие у дома с трех сторон, с открытыми дверями и включенными мигалками.
При виде этой картины сердце Харпера едва не выскочило из груди.
Он немного успокоился - но только немного, - увидев полицейского,
который стоял на слабом январском солнце у веранды, привалившись к стене, и
чистил ногти лезвием перочинного ножа. Ни о каком насилии и речи быть не
могло - если бы происходило что-то серьезное, полицейский не стоял бы в
такой беспечной позе.
Но сердце все колотилось, как и прежде.
- Что здесь происходит? - спросил Харпер у представителя закона,
поднимаясь по ступенькам веранды.
Полисмен сощурился. Сложил нож небрежным жестом и опустил его в карман