"Отряд-4. Битва за небеса" - читать интересную книгу автора (Евтушенко Алексей Анатольевич)

3

Это было красиво.

Чистого белого цвета пол, прозрачные, сходящиеся вверху четыре наклонные треугольные стены (отсюда, с высоты в два с половиной километра, открывался захватывающий вид на окрестности Пирамиды), и оранжевый, чуть приплюснутый снизу сфероид. Эдакий великанский апельсин. Объёмом в триста тысяч кубических метров, как сказал Оскар. То есть если перевести в водоизмещение, то получим те же триста тысяч. Но уже не кубических метров, а тонн. Какое там было водоизмещение у «Титаника»? Точно не помню, кажется что-то около пятидесяти тысяч. А триста тысяч – это такой себе крупнотоннажный современный танкер. Да, неслабый кораблик. Мне кажется или он и правда едва заметно пульсирует, вроде как дышит?

Не торопись, сказал я себе. И успокойся. Хочешь, покури. Чего ты вдруг разволновался, как семиклассник на школьной дискотеке, который впервые в жизни решил пригласить на танец девчонку с соседней парты? Это всего лишь звездолёт. Машина, предназначенная в основном для передвижения по галактике. Ну, пусть не совсем машина, как утверждает Оскар. И даже вовсе не машина. Все равно. Ты читал когда-то о таких или ему подобных в фантастических книжках. Смешно. Не прошло и двадцати лет, как я перестал читать фантастику, и вдруг она оказалась самой что ни на есть суровой реальностью.

Пандус начинался в десятке шагов от меня и вел в арочный проем, освещенный ярким белым светом. Ярким, но не режущим глаз.

Я в две затяжки докурил сигарету и бросил окурок, зная, что через минуту пол его всосет, как всасывает всякий мусор на всех девяносто семи уровнях Пирамиды. Пора было идти знакомиться.

Арка входа светилась на высоте метров трех от пола, не больше. Если вход так низко, то где же двигатель? Стереотипы, Мартин, стереотипы. Ты привык, что в земных космических кораблях пользуются лифтом, чтобы попасть в кабину управления, потому что все они – ракеты, летающие на химическом топливе. А у такой ракеты, по определению, двигатель и баки с горючим должны располагаться в нижней части. Или задней – в зависимости от ориентации в пространстве. Этот же звездолет наверняка использует какой-то иной принцип движения. Хотя почему наверняка? Как еще удобнее всего двигаться в космическом пространстве, если не отбрасывать что-то (газ в различных состояниях или плазму ) назад, то есть используя все тот же принцип ракеты? Под солнечным парусом? С помощью антигравитации? По каким-нибудь гипотетическим силовым линиям неизвестных нам энергетических полей? На честном волшебном, а равно и магическом слове? Ладно, господин командор, не ломай голову. Разберемся. Точнее, Никита разберется. И потом доложит тебе в доступной форме.

Я вошел в арку и остановился, привыкая. Здесь было тепло, но не жарко. Очень светло. И еще запах. Так пахнет сад ранней весной, когда снег еще не сошел, но почки готовы раскрыться навстречу солнцу. Запах, в котором есть обещание перемен, но в то же время и доля необъяснимой тревоги. Впрочем, отчего же необъяснимой? Очень даже объяснимой. Ведь перемены – будь они к лучшему или худшему – всегда связаны с тревогами.

В пяти шагах передо мной бесшумно разошлись двери. Одновременно в разные стороны, вверх и вниз. Словно диафрагма в объективе фотоаппарата. Ага, все-таки лифт…

Позже я узнал, что Малыш умеет менять свою форму в пределах заданного объема и не в ущерб функциональности. Не только форму внешнюю, но и форму внутренних помещений и оборудования. Опять же, в заданных пределах. И руководствуется в этом представлениями своего хозяина о том, каковыми данные помещения и оборудование должны быть. Тут он был чем-то похож на саму Пирамиду. Но Пирамида управлялась искусственным центральным мозгом-сверхкомпьютером, а Малыш был живой. Большей частью. И мозг в нем тоже был живой, а не созданный искусственно, хотя свой компьютер на корабле имелся тоже…

Но все это я узнал позже, а пока удивлялся тому, насколько рубка управления не соответствует моему пониманию того, как должна выглядеть рубка управления звездолёта, способного без особого труда пересечь нашу галактику Млечный Путь из конца в конец за каких-то две-три недели.

Овальная, размером с небольшой спортивный зал, в ней не было ничего, кроме одинокого кресла, расположенного, как мне показалось, точно в центре.

Да полно, рубка ли это? Однако лифт доставил меня сюда, значит… значит, это неспроста. Я огляделся еще раз, окончательно убедился, что кресло – единственный объект, достойный внимания, прошел к нему и сел. Для чего же еще предназначено кресло, как не для того, чтобы в нем сидеть, верно?

Да, удобно. И что дальше?

Ответ не заставил себя ждать.

Шлем – мечта юного футуролога – опустился сверху и повис перед моими глазами – бери и надевай. Что я и сделал.

Он пришелся точно по размеру моей головы, словно кто-то заранее снял мерку. Мало того, у меня немедленно возникло ощущение, что я в этом шлеме чуть ли не родился. Комфорт. Безопасность. И… Власть? Нет, скорее, уверенность. В себе и корабле. Я точно знал, что ничего плохого со мной здесь не произойдёт и все у нас с Малышом получится.

Если бы кто-нибудь спросил меня, откуда мне это известно, он не получил бы внятного ответа. Известно – и всё, отстаньте. Дайте сосредоточиться. Потому что мне кажется, что меня о чем-то спрашивают. Без слов. Как странно. Спрашивают без слов, но я понимаю. Это что-то вроде телепатии? Может быть. Попробуем перевести в слова. Это не очень точно, зато привычнее. Так. Первый вопрос, который он задал…

– Как меня зовут? – переспросил я. – Ты это хочешь узнать?

Что-то вроде утвердительного кивка головой.

– Мартин. Мартин Станкевич. А тебя?

Большой. Сильный. Добрый.

– Клёнья.

– Это значит Малыш?

Смешок и улыбка. С некоторой натяжкой ее, пожалуй, можно сравнить с улыбкой Чеширского Кота.

Чёрт возьми, похоже, нам достался корабль с чувством юмора. Даже не знаю, хорошо это или плохо. С другой стороны, собаки тоже улыбаются, но есть ли у них чувство юмора? Говорят, есть. И не только у собак.

– Да. Смешно, правда?

– Смешно. Вижу, ты умеешь говорить. Точнее, слышу.

– Немного. Это очень трудно.

– Но иногда без слов не обойтись, верно?

Молчание.

– Хорошо, Малыш, я понял. Ты готов лететь?

Согласие. Нетерпение. Счастье.

Так, наверное, чувствует себя служебный пес, засидевшийся в клетке без работы и увидевший проводника с поводком в руке…

– Я не пес. Умнее. Другой размер. Больше умею. Дольше живу.

Ишь ты…

– А как насчёт преданности?

– Приказывай.

– Ты признаешь меня своим хозяином?

– Признаю.

– И ты подчинишься моим командам?

– Да. В этом моё предназначение.

Мы разговаривали долго (больше двух часов, как потом оказалось), и я выяснил следующее.

Клёнья-Малыш не помнил и не знал, когда он появился на свет. Он думал, что родился и вырос в космосе и кто-то намеренно стёр его память перед тем, как он встретил Хозяев.

– Родился и вырос? – переспросил я. – Значит, ты не был создан?

– Не знаю. Хозяева считали, что я родился.

– Почему же Оскар сказал, что ты наполовину искусственное существо?

– Не наполовину. Меньше. Таким меня сделали уже Хозяева.

В кратком пересказе история звездолёта оказалась следующей.

Хозяева исследовали планетную систему со следами исчезнувшей цивилизации и обнаружили Клёнью на орбите спутника планеты-матери. Точнее, это он их обнаружил. Увидел корабли, уловил мысли и чувства разумных существ. И радостно полетел навстречу. Он сделал это инстинктивно. Как много позже объяснили ему Хозяева, вероятно, далёкие предки Клёньи принадлежали к неизвестному виду высокоразвитых животных, обитающих в открытом космосе на просторах галактики. Скорее всего, уже исчезнувшему виду, поскольку ничего подобного Хозяева за тысячи лет исследования глубокого космоса не встречали. Затем некая разумная раса приручила этих животных для своих нужд. А именно – межзвездных путешествий. Что это была за раса, где она обитала и как ей удалось это сделать – тайна, которую, вероятно, уже не разгадать никогда. Во всяком случае, Хозяева сию тайну так и не разгадали. Сначала они думали, что следы исчезнувшей цивилизации, на которые они наткнулись, принадлежат той самой расе, но затем поняли, что ошиблись – уровень развития был явно не тот.

Ещё была гипотеза, что Клёнью все-таки создала или, условно говоря, «вырастила в пробирке» все та же неизвестная раса, но затем, после долгих исследований и научных споров, победу одержал первый вариант.

Как бы то ни было, Клёнья-Малыш существовал, привязался к Хозяевам, и отмахнуться от данного факта было нельзя.

Хозяева и не отмахнулись. Ещё бы. Ведь довольно скоро выяснилось, что этот живой звездолёт способен пересекать невообразимые галактические расстояния чуть ли не на порядок быстрее, чем корабли Хозяев. Самое интересное, что Клёнья использовал тот же принцип гиперпространственного перехода, который открыли и применяли сами Хозяева. По теории скорость объекта, попавшего в гиперпространственный тоннель, должна быть постоянной – это только в обычном пространстве можно ползти, как улитка, или догнать луч света. Но Клёнья опровергал эту теорию самим фактом своего существования. И Хозяева так и не смогли понять, каким образом ему это удаётся. Поэтому они по своим меркам усовершенствовали Малыша, как могли, используя те же технологии, которые применяли при сооружении Пирамиды. Впрочем, даже сам Клёнья был согласен с тем, что его усовершенствовали.

– Я стал гораздо сильнее, – объяснил он. – И больше умею.

– Например? – поинтересовался я.

– Например, раньше я не мог садиться на планеты с атмосферой. Хуже запоминал. Не был вооружен. Был смертен.

– Погоди, сейчас ты, значит, бессмертен?

– Я же нахожусь в Пирамиде, как и вы.

Действительно, подумал я. Пирамида, конечно, не дарила живым существам бессмертия в полном смысле этого слова. Но обеспечивала такое здоровье и такой длительный срок жизни, что само понятие «смерть» превращалось в некую абстрактную категорию. Да, когда-нибудь она явится. Но к тому времени ты, вероятно, так устанешь жить, что будешь только рад её приходу. Разумеется, все это работало лишь в пределах Пирамиды, вне которых любое живое существо, включая человека, быстро возвращалось к своему естественному состоянию. Но даже нескольких дней, проведённых в Пирамиде после долгого отсутствия, хватало, чтобы она устранила все негативные факторы, накопленные организмом, и вернула ему здоровье и молодость.

– А зачем тебе оружие?

– Мне незачем. Оружие нужно вам, людям. И нужно было Хозяевам. Когда есть враги, без оружия не обойтись, – перевёл я для себя ответ в слова.

Что ж, с данной сентенцией не поспоришь. Одно из двух: либо не имей врагов – чего не бывает, – либо вооружайся.

– И ещё ты, как я слышал, можешь самостоятельно выполнить задание, если оно не очень сложное? – спросил я, вспомнив рассказ Оскара.

– Да, могу, – ответил он и тут же сам задал вопрос. – Ты хочешь, чтобы я сам куда-то слетал?

– Нет. Мы полетим вместе.

– Ты и я?

– Нет, будут ещё люди. Команда, экипаж. Пока я пришёл один, чтобы с тобой познакомиться.

– Это хорошо. Когда придут остальные?

– Очень скоро. Почему ты не спрашиваешь, куда мы летим?

– Зачем? Я полечу туда, куда мне скажут.

– И выполнишь любой приказ? – Я неожиданно вспомнил о трёх законах роботехники Азимова, а также о собаках-убийцах, готовых разорвать любого по воле хозяина, и решил, что данный вопрос необходимо прояснить сразу.

– Почти, – ответил Клёнья.

– Расскажи о тех приказах, которые ты не выполнишь.

– Я ни при каких обстоятельствах не причиню вред тебе и любому другому разумному существу, которого ты представишь мне как члена команды или друга. И не допущу своим бездействием, чтобы вам был причинён вред.

– Первый закон? – спросил я.

– Да. Он так и называется.

Хорошо, что легендарные Хозяева догадались его ввести, подумал я. Впрочем, иначе вряд ли могло быть – собственная безопасность и безопасность тех, кто тебе близок, превыше всего для любого разумного существа. Иначе не стоит и огород городить.

– Также я не причиню вред себе, если это не будет противоречить выполнению твоего приказа, приказа члена моей команды или друга.

Ага, вот и Третий закон.

– И, вероятно, ты обязан подчиниться любому моему приказу, приказу члена команды или друга, если это не противоречит Первому закону, так? – продолжил я за него.

– Именно.

– И это Второй закон?

– Да. А закон о собственной безопасности – Третий.

– Очень хорошо, – констатировал я. – Значит, я не ошибся в твоих прежних хозяевах. Чьим приказам ты подчиняешься в первую, вторую и последующую очередь?

– В зависимости от корабельного устава. Мы можем использовать устав Хозяев, если он вам подойдёт. Или вы дадите мне новый.

– Хм. А устав Хозяев он…э-э… длинный?

– Совсем нет. Я могу вывести его на обзорный экран – большой или малый.

– Здесь есть обзорные экраны?

– Конечно.

– Что ж ты молчал?

– Ты не спрашивал.

– Давай, выводи на малый.

Прямо из пола на расстоянии вытянутой руки вырос изящный столбик, на конце которого светло-сиреневым нежным светом засиял экран с метровой диагональю.

Ага, знакомая технология Пирамиды…

Корабельный устав Хозяев и правда оказался довольно простым, коротким и понятным. Суть его сводилась к тому, что Малыш в первую очередь подчинялся приказам капитана, а уж затем всем остальным, в зависимости от служебной иерархии, определяемой, опять же, капитаном. В данном случае, мной. Что ж, такой устав меня вполне устраивает и менять его не стоит, пожалуй. Ибо лучшее, как известно, враг хорошего.

Далее некоторое время я потратил на то, чтобы выяснить способы управления Малышом. Это оказалось несложно и надёжно. Собственно, традиционный пульт управления заменял шлем, который был сейчас на моей голове, и с помощью которого я мог управлять живым звездолётом хоть мысленно, хоть голосом – по желанию. И не только я, но и любой член команды в соответствии с уставом корабля.

К тому же, на случай отказа природного мозга Малыша (читай – бессознательного состояния или смерти ) Хозяева предусмотрели дублирующую систему управления и поддержания жизнедеятельности звездолёта. Рассчитана она была в основном на то, чтобы, если паче чаяния такая беда случится, успеть добраться на бренных останках Малыша домой, где попытаться воскресить корабль. Или, в случае неудачи, похоронить его. Основная же часть системы – ее компьютер, во многом аналогичный ЦМП, была рассчитана на постоянную работу, поскольку живой мозг Клёньи не справлялся со всеми теми задачами, которые могли поставить перед ним его, наделённые разумом и сложными чувствами, хозяева.

Даная система наряду с вооружением Малыша (защитное поле он умел вырабатывать сам, а также обладал удивительными способностями к мимикрии) и были теми самыми искусственно вживленными элементами, которые превращали звездолёт в некое подобие киборга…

Впрочем, досконально разбираться с ДСУ – до этой аббревиатуры, не мудрствуя лукаво, я сократил «дублирующую систему управления» – мне было недосуг. Да и незачем. В конце концов, на роль главного пилота я про себя уже решил назначить Никиту. Вот пусть он досконально и разбирается. А я и все остальные рядом постоим и по мере сил постараемся разобраться тоже.

Кстати, насчёт всех остальных. Контакт с Малышом налажен и время приступать к формированию экипажа. Никита – само собой. Значит, Женю Аничкина надо оставить здесь. Чтобы девчонки ощущали, что рядом с ними мужчина. Ольгу Ефремову, скорее всего, тоже брать не стоит – слишком она нежна для межзвёздных путешествий. Щупач, одним словом. Да и вообще, с учётом её ко мне отношения… Да, отношения надо учитывать. Маша Князь послужит хорошим противовесом Аничкину с его склонностью к авантюрам. Значит, её и назначим главной в моё отсутствие. А Марту я возьму с собой. Мы уже сработались. Во всех смыслах. Итак, трое – Маша, Женя и Оля остаются в Пирамиде и, кстати, я им не завидую – забот хватит. Одни киркхуркхи на острове чего стоят… Никита и Марта со мной. Вот и экипаж. Эх, мало нас…. Но деваться некуда, надо лететь. Чем раньше мы доберемся до Лекты – тем лучше. Влад, Свем и киркхуркхи, ясно дело, сумеют за себя постоять в случае чего, но каждый день промедления чреват непредсказуемыми последствиями. Эх, не было, как говорится, печали да черти накачали… Ладно, прорвёмся.

Я попрощался с Малышом, пообещав скорое возвращение уже со всей командой, вышел из корабля и покинул верхушку Пирамиды. Меня ждали срочные дела.