"Олдос Хаксли. Субботний вечер" - читать интересную книгу автора

поменьше ворчать.
На Питера Бретта, как на всех, кто видел в тот день яркое весеннее
солнце и зеленеющие новорожденной листвой деревья, они подействовали
неотразимо. Он сразу же острей, чем когда-либо, почувствовал, что одинок и
сердце его разбито. Оттого, что все вокруг так и сияло, еще сумрачней стало
на душе. Деревья ожили и зазеленели, а его душа по-прежнему безжизненна.
Влюбленные ходят парочками, а он один. Несмотря на весну, несмотря на
сияющее солнце, несмотря на то что сегодня суббота, а впереди воскресенье, -
а вернее, как раз по этим трем причинам, по которым ему надо бы радоваться,
как радуются все вокруг, - он брел сквозь чудо Гайд-парка, чувствуя себя
глубоко несчастным.
Как всегда, он попытался утешить себя игрой воображения. Вот, например,
прелестная молодая девушка споткнется о камешек на дорожке впереди него и
подвернет ногу. Питер - выше ростом и красивей, чем на самом деле, -
кидается к ней и оказывает первую помощь. Усаживает ее в такси (у него
найдутся деньги на такси) и отвозит к ней домой, на Гросвенор-сквер.
Оказывается, она - дочь пэра. Они полюбили друг друга...
Или он спас ребенка, упавшего в Круглый пруд, и тем заслужил вечную
благодарность, более чем благодарность, матери, богатой молодой вдовы. Да,
вдовы; Питер неизменно представлял себе мать спасенного малыша только
вдовой. Его намерения безупречно честны. Он еще очень молод, и воспитывали
его в строгих правилах.
Или никакого несчастья не случилось. Просто он увидел на скамье в парке
молодую девушку, она сидит одна-одинешенька, и лицо у нее грустное-грустное.
Он подходит, смело, но учтиво снимает шляпу, улыбается. "Я вижу, вам
одиноко, - говорит он, причем говорит легко, непринужденно, и никакого нет в
его речи ланкаширского акцента, и ни капельки он не заикается - ужасный
недостаток, из-за которого в обычной жизни заговорить с кем-нибудь для него
сущее мучение. - Я вижу, вам одиноко. Мне тоже. Вы позволите мне посидеть с
вами?" Девушка улыбается, и он садится с нею рядом. И рассказывает ей, что
он сирота и в целом свете у него нет никого, кроме замужней сестры, но она
живет в Рочдейле. И девушка говорит: "Я тоже сирота". И это сразу сближает
их. И они рассказывают друг другу, как они несчастны. И она начинает
плакать. И тогда он говорит: "Не плачьте. Теперь вы не одна, у вас есть я".
И эти слова немного подбадривают ее. И потом они идут в кино. И, надо
полагать, все кончается свадьбой. Но эта заключительная часть представляется
ему как-то смутно.
Но, конечно, на самом деле никаких несчастных случаев пока не бывало, и
никогда еще у Питера не хватало храбрости кому-то сказать, как он одинок; и
он ужасно, нестерпимо заикается, и очень мал ростом, носит очки, и вечно у
него на лице прыщи; и темносерый костюм его совсем истрепался, рукава стали
коротки, а по черным башмакам, хоть они и старательно начищены, сразу видно,
какая это дешевка.
Башмаки-то и убили в этот день игру его воображения. Он шел, задумчиво
потупясь, пытался сообразить, какие слова скажет он дочери пэра в такси, по
дороге к Гросвенор-сквер, и вдруг заметил, как размеренно, по очереди
вступают в прозрачные видения его внутреннего мира черные носы башмаков. До
чего же они уродливы! И до чего не похожи на элегантную, великолепно
сверкающую обувь богачей! Они были уродливы и новые, а со временем стали
просто отвратительны. Несмотря на распорки, потеряли первоначальную форму;