"Зоя Александровна Хабарова. Дневник (Крым, 1939-1944 гг.) " - читать интересную книгу автора

У мамы в санатории отдыхают какие-то люди в штатском. Летчиков уже нет.
Я подслушала, как Мальцев говорил, что разбиты все аэродромы и
уничтожено много самолетов. Самолеты из фанеры, обтянутой материалом.
Погибло много летчиков. Он ведь в гражданскую войну был летчиком. Бомбил
белых. А после войны стал начальником. Мама говорит, что когда-то он в
гражданскую войну уже был полковником. В 1937 г. всех сажали, и его
посадили. В тюрьме его пытали и выбили зубы, а в 1939 г. отпустили, вернули
ордена и прислали в Ялту начальником санатория. А он хочет опять воевать.

16 июля
Сегодня мне 14 лет. Меня никто не поздравил. Мне никогда еще не
справляли день рождения. В Севастополе Ире и Кире всегда справляли,
приглашали девочек, дарили подарки. Скучно.

15 августа
Ялта пустеет. Евреев пускают уехать. Мама написала в Москву, просит
разрешения - уехать.
Им с Мальцевым не разрешают, прислали ответ: "Будем судить за
распространение паники и слухов". Они ведь начальство. А почему евреи
уезжают? Те, что с нами менялись, давно уехали, сразу, как поменялись. В
госпиталях появились раненые. Папа целые дни на работе.
Мама тоже. У них в санатории раненых нет, просто какие-то военные.
Вчера сидели на балконе. На небе полно звезд, море плещется, тихо, и не
верится, что идет война. Вдруг очень высоко движется что-то круглое, как
апельсин, и светится. Это было так высоко. Мама говорит, что в 1908 г. она
видела такое же. И еще говорит, что над горами видели северное сияние
красное. Я не видела. У нас окна на море. А на балконе, что на горы, ничего
не видно, там еще дом заслоняет. Балкон завален. Мама там готовит и стирает.
В доме нас осталось двое. Внизу жили немцы. Их выслали на второй день войны.
На нашем этаже врач Равинович уехал давно. Еще живут Зеленихины. Он русский,
жена еврейка. Но они не уезжают. А парень у них противный, все ходит за
мной.
Мне нечего делать, вот и пишу. Если меня убьют, то мои подруги
когда-нибудь узнают, как я жила. Ведь дневники всегда остаются.

1 сентября
Сегодня наконец-то я пошла в школу. Нам дали еще одно здание напротив.
Там была гостиница. В классе стало меньше ребят. Уехали Лейбович и Бейлис,
Уланов хоть русский, но его отец работал в органах НКВД. Нет Риты и Тани.
Нас осталось 17 человек, но еще некоторые хотят уехать, а нас почему-то не
выпускают.
На уроке было тоскливо. Нас быстро распустили.
Я забыла написать, как тонул огромный теплоход. Я шла по Набережной,
когда увидела над морем самолеты. По морю со стороны Одессы шел пароход.
Самолеты один за другим пикировали на пароход и сыпали бомбы. Потом был
взрыв, чернота, пароход разломился пополам, и тут же задрались нос и корма и
он ушел под воду. С берега стали спускать лодки, чтоб спасать людей. На
одной лодке был сын наших знакомых по Севастополю. Папа их тоже уговорил
уехать. Сашка не вернулся. Его мать страшно плачет и все надеется, что он
вернется.