"Ярослав Хабаров. Серебряный доспех ("Берсерк" #1) " - читать интересную книгу автора

так же внезапно и необъяснимо, как и появилась.
Зато теперь Хазред отчетливо видел выход из комнаты. Небольшой арочный
проем, закрытый желтым шелковым занавесом с кистями. Хазред уставился на
выход, размышляя, стоит ли ему покинуть комнату прямо сейчас, или же лучше
задержаться здесь на неопределенное время и попытаться понять что-нибудь
еще.
Как вышло, что он угодил в такую простую ловушку?
Ответ пришел сам собой. Женская жестокость более жестока, чем любая
другая, - так, довольно коряво, но в целом верно выразился Гирсу.
Гирсу! Хазред подскочил. Где теперь его приятель? Жив ли он?
Согласилась ли ведьма ему помочь или же позволила умереть?
Хазред подошел к выходу, дотронулся рукой до занавеса... и отпрянул.
Перед ним болталась вовсе не шелковая ткань, но жесткая шкура,
содранная с какого-то существа... Грубая кожа, похожая на троллиную.
Ярко-желтая, с едва заметными чешуйками. По очертаниям шкуры можно было
уверенно определить вид существа: оно, несомненно, было человекообразным,
небольшого роста, толстым, с округлыми боками.
Хазред быстро обернулся. Его догадка полностью подтвердилась. Так и
есть! Он вовсе не покидал хижину ведьмы на болоте! Прямо у него на глазах
комната начала изменяться. Красивые расписные кувшины сменились кривобокими
горшками, полупрозрачные стены сделались опять прежними, слепленными из
травы и болотной грязи, а скамья, на которой неведомая красавица отдавалась
Хазреду... Болотный Дух! Следовало догадаться, прежде чем прикасаться к
загадочной любовнице и наслаждаться ее гибким телом...
Никакой скамьи здесь не было и в помине. Хазред овладел безобразной
ведьмой прямо на теле своего друга.


Глава третья

Пенна смотрела на восходящее солнце, и слезы застилали ее глаза. Она
осталась в живых - единственная из всего отряда. Она осиротела. Она
выжила... Гнусные твари из тумана не решатся напасть на нее при солнечном
свете, - во всяком случае, она крепко надеялась на это, - а тем временем она
успеет уйти далеко, туда, где живут люди и где, возможно, она отыщет для
себя безопасный приют, хотя бы на несколько дней.
"Прощайте, подумала она, обращая эту мысленную молитву к своим
погибшим, - сколько бы ни появилось у меня детей и новых друзей, я всем им
дам ваши имена, я всех их наделю вашими лицами..."
Такова была ритуальная формула женской скорби - Пенна сама не знала,
каким образом пришли ей на ум эти древние слова... Она как будто знала их
всегда.
Девушка внимательно осмотрела себя, как обучили ее с детства. Снова
будто наяву она слышала голос старого солдата: "Выбралась из передряги
живой, возрадуйся - а после сними с себя всю одежду да огляди-ка свое тело
хорошенько. Где ранка, где царапинка... Может, тебя отравили? Нет ли
где-нибудь припухлости, нехорошей синевы? Не загноилось ли старое, нет ли
грязи в новом? Ничего не пропускай, глядишь - и впрямь жива останешься..."
Пенна вздохнула. В том, что открылось ее взору, она обнаружила мало
утешительного. В любом случае не следует выходить из болот в таком виде.