"Александр Хабаров. Случай из жизни государства (Эксперт)" - читать интересную книгу автора

успела.
Потому что уже через мгновение хлопнула дверь за спиной, и почти
одновременно галантный и квадратный "мальчик" накинул ей на шею прочный
нейлоновый шнур и стал душить, тянуть назад, на себя.
- Ну, ты, чего там?! Помоги, мудило! - крикнул он товарищу. - Свет
зажги, дятел!
Щелкнул выключатель.
Задыхающаяся Риммочка увидела перед собой лицо того, кто открывал
дверь. Оно было оскалено в какой-то странной, волчьей улыбке. Затем
Риммочке в живот вонзился кулак, дышать стало совсем невозможно. "Это
обморок", - подумала она и упала на пыльный, вовсе не паркетный, а
линолеумный пол.
- Оттащим в комнату, трахнем по разу и приступим! - скомандовал
душитель. - Грабли скотчем обмотай и тряпку какую-нибудь в пасть воткни ей,
Вань, а то очнется, завопит как потерпевшая! И бабки не забудь из сумочки
достать - это ж гонорар... Я её спецом не стал сразу мочить - телка-то
хорошая, а?
- В самом соку, верняк...
Лысый порылся в ведре, стоявшем возле двери в санузел, нашел тряпку,
скатал из неё кляп и затолкал его Риммочке в рот.
Они поволокли женщину в комнату, бросили на толстый ковер - он весь
был в каких-то бурых пятнах и разводах. Тут же стояли два свободных стула,
а на третьем был водружен длинный магнитофон марки "Панасоник". Окно было
занавешено плотными портьерами. Больше в комнате ничего не было - лишь
десяток пустых бутылок возле окна да бра с треснутым стелянным колпаком
придавали жилищу вид непристойного притона.
Лысый включил бра и нажал кнопку магнитофона.
- There I was on a July morning,
Looking for love... - полилось из динамиков.
- Юрая хип, - мечтательно произнес лысый. - Молодость...
- Ага, - ухмыльнулся душитель (он уже снял джинсы и стоял над лежащей
жертвой). - Комсомол, Бам, американские агрессоры... Погромче включи на
всякий пожарный...
Лысый до упора повернул регулятор громкости, музыка загрохотала,
сокрушая стены, увешанные, правда, толстыми коврами. Затем он достал из
вместительной дамской сумочки аккуратную пачку долларов и коробку с
шоколадно-вафельным тортом, положил все на стул.
Прошло около часа.
Риммочка очнулась, услышала музыку и хотела сразу спросить - где она,
но не смогла, потому что рот был забит чем-то. Ног она тоже не чувствовала,
а низ живота волнами окатывала тупая боль. Она открыла глаза.
"Мальчики", раскрасневшиеся и потные, уже, как и обещали, пили чай
вприкуску с тортом. Тот, что помоложе, был в одних джинсах. Рельефная
мускулатура красиво отвечивала в свете ночника. Все портила маленькая
голова с дурацкой стрижкой-скобочкой.
Лысый, наоборот, накинул на плечи рубашку, а штаны одевать не стал.
- Ну, чего пялишься? - сказал он Риммочке. - Не повезло тебе, подруга.
Осталась в остатке при делении. Шестнадцать на семь не делится.
- Чего ты с ней базаришь, не пойму? - сказал молодой душитель. - Хавай
свой торт.