"Наталья Гвелесиани. Шесть смертей (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Тело жаждало укола.
Человек раскашлялся и расплакался во все легкие. Пришла мама и всадила ему
укол от воспаления легких.
Боль от иглы показалась вкусной, как хрусталик мороженого. Но тем не менее
Человек рассвирепел и укусил маму за палец. Кровь ее была солоновата, как
свежевыдавленный помидорный сок в салате.
Мама, рассердившись, нежно ударила Человека по губам и сразу огорчилась,
так как Человек вновь расплакался, хотя удар, ему весьма понравился.
Когда мама вышла, Человек встал как середину кровати и задумался:
"Да что же он такое, в самом деле, садист или мазохист?" Как уже догадался
Читатель (а если не догадался, то уж точно заметил), у большинства N-ских
жителей чувства отличались полярностью и обобщенностью. Поэтому Человеку
не пришло в голову спросить себя: а не является ли он некрофилом,
гомосексуалистом, нарциссом и т. д.
Все оттенки этих весьма противоречивых чувств и состояний он свел к двум
основным понятиям: садизм или мазохизм? мазохизм или садизм?
Человек выпрыгнул из кроватки и, запрыгнув в седло скаковой лошади,
помчался по кругу...
Он решил проверить себя конным спортом. Лошадь неслась, захлебываясь
розовой пеной, а он ввинчивал и ввинчивал ей в бока шпоры.
Тогда лошади пришлось, взвившись на дыбы, сбросить его из седла. Человек
упал на дно высохшего колодца и очень рассердился, когда его вытащили.
Он пошел в город и, проходя через подземный переход, целенаправленным
ударом ноги зафутболил на потолок звенящую шляпу нищего. Потом долго
прыгал, как пес, чтобы опустить ее вновь на пол.
Выйдя из подземки на солнце, он прошел в полуметре от млеющего на солнце
воробья. Прошел метра три и, удивившись смелости птицы остановился.
Развернувшись, пошел на воробья. Шел до тех пор, пока птица не улетела.
Потом просто продолжал идти в том направлении, которое указала ему птица.
Шел - и зашел, не вытерев ног, в песочницу, где играла девочка. Девочка
строила песочные домики, наполняя и наполняя ведерко новыми порциями песка.
Человек прошелся по ни и сделал равнину. Девочка расплакалась.
Что-то кольнуло в сердце Человека. Но кольнуло не больно. А когда ему было
по-настоящему не больно, Человек никогда не радовался чужой боли.
Он опустился на колени и молча слепил заново все разрушенное.
Больше в тот день он никого не трогал. Лежал на диване у телевизора и
думал: мазохист он или садист? Думал себе, грустил, а рано утром пошел и
повырывал с корнями все цветы в саду соседа.
Он рвал жесткие влажные стебли, разбрызгивая во все стороны росу и комья
земли, но не чувствовал ничего, кроме ярости.
Когда эта ярость прошла, из глаз Человека покатились бессильные
человеческие слезы. Ему стало по-настоящему больно.
Когда же Человеку было по-настоящему больно, но никого не трогал.
Пошел унылый Человек в ближайший парк, встретил там девушку, вроде бы
полюбил ее своей особенной любовью и через несколько дней женился.
А в первую брачную ночь, как утверждают очевидцы, скончался.
Было это так.
Он лег рядом с девушкой и подумал: как ему поступить с ней - по-садистски
или по-мазохистски? От дум раскалывалась голова на две равные части, но
бившие через край чувства захлестнули промежуток между частями, сводя их