"Татьяна Гуськова. Не ходите замуж за дракона" - читать интересную книгу авторачем меня. А как же то, что я - дракон и мерзкое чудовище?
- Я не боюсь! Ох уж мне эти рыцари. - Тогда я пошел. - Нет! Ты не понял. Я тебя не боюсь! И, - он понурил голову, - извини. Ты не мерзкое чудовище. Больше мучить мальчишку я не стал, и вернулся к костру. Рыцарь вздохнул с облегчением и робко мне улыбнулся. А ведь и вправду совсем мальчишка. Симпатичный по человеческим меркам. Он немного отогрелся у костра, лицо из синего, стало обычного человеческого цвета, от просыхающей одежды шел пар, светлые волосы просохли и завились колечками. Вот был бы жених для Мелфы! Но я тут же себя одернул. Мелфа уже замужняя дама, а этот парнишка все же слишком молод для нее и мелковат. - Есть хочешь? - спросил я, снимая с шеи мешок, в который Мелфа положила кое-что мне на дорожку. Мешок был из провощенной ткани, так что еда от купания в речке не пострадала. Рыцарь только ресничками захлопал, хотел, наверное, отказаться, но в животе у него предательски заурчало. - Хочу, - смущенно признался он. Для меня еды было маловато, так что я не стал аппетит раззадоривать, щедро все пододвинув мальчишке. Ему как раз на хороший ужин. Рыцарь недоверчиво посмотрел на пироги, головку сыра и кольцо колбасы. - Же... Подруга в дорогу дала. Мой собеседник посуровел лицом и отодвинулся подальше от соблазнительно пахнущих пирогов. - А я уж поверил, что ты хороший! А ты девиц воруешь! - Вот ты подумай. Если бы девица была ворованная, то вряд ли она стала бы мне в дорогу печь пироги. Да еще такие вкусные. - Ты мог ее заставить! - ну вот, опять он за свое. - Хотя нет, - тут же остыл мальчишка. - Такие пироги спечь не заставишь, - и он пригорюнился, раздумывая о чем-то своем. Я тоже загрустил, припомнив, как Мелфа священнодействовала над тестом для караваев и порогов. Мне даже печь в пещере пришлось выложить. Видимо рыцаря одолевали похожие воспоминания. Интересно, кто пек пироги для него? Мать, невеста? - Ешь. Я не заставлял никого. Да и не крал. Больше рыцарь не заставил себя уговаривать, с жадностью накинувшись на еду. - А кто она? - спросил он, утолив первый голод. Я успел положить голову на лапы и задремать. - Она? - Ну да. Та, кто тебе пекла пироги. - Девица. Ты же сам сказал. - Но ты сказал, что никого не крал?! - Не крал, - я повернулся на бок, укрывшись крылом. Спина болела меньше, еще денек другой и смогу летать. - Люди мне ее сами привели, в жертву. |
|
|