"Валерий Гусев. До осеннмх дождей... (Повесть про милицию)" - читать интересную книгу автора

Скользкой, петлявшей по горушке тропкой Андрей поднимался к церкви.
Издалека увидел отца Леонида. Тот, помахав ему рукой в широком рукаве,
стал, задрав подол рясы, вытаскивать из кармана брюк далеко и звонко
бренчащую связку ключей. Рядом с ним стояла, вздыхая, опустив заплаканные
глаза, бабуся Корзинкина. Отец Леонид что-то тихо говорил ей, отпирая
двери. Временами до Андрея доносился его ласковый басок: "Его же бо любит
господь, того и наказует... Не тот праведен, кто, начав хорошо, худо
окончил, но тот, кто до конца совершит добродетель..." Бабуся согласно
кивала, крестилась. Потом чмокнула отцову белую руку и пошла. Выйдя за
ограду, обернулась и снова крестилась на купола, кланялась, что-то
беззвучно повторяя губами.
- Ну, дал утешение, батюшка? С три короба наобещал? - спросил Андрей,
подходя и садясь на самую верхнюю - сухую - ступеньку крыльца. - С чем
приходила, если не секрет?
Отец Леонид улыбнулся - охотно показал ровные чистые зубы. Они с
Андреем были почти одного возраста (Андрей даже чуть помладше), относились
друг к другу с симпатией, правда, и с обоюдной усмешкой. Но если отец
Леонид усмехался снисходительно, то Андрей - сердито. Андрей говорил ему
"ты", отец Леонид вежливо "выкал". А вообще-то, вполне могли бы быть
друзьями.
- На зятя сетовала. До сей поры поминает ей загубленное сатанинское
зелье. Уста свои оскверняет непотребной бранью и рукоприкладство
дозволяет.
Андрей покачал головой, нахмурился. Ему очень не понравилось, даже
огорчило, что именно с этой бедой бабуся Корзинкина пошла не к нему, а в
церковь.
- Ну и какие меры ты принял, пресвятой отец? Восстановил
справедливость?
Отец Леонид с шутливой строгостью погрозил пальцем:
- Не дразнитесь, Андрей Сергеевич, ибо всяк имеет свои меры - кто
действом, кто словом божиим, но несет людям свет и добро.
- А как со злом? Подберешь цитатку?
- Подберу, - спокойно кивнул отец Леонид. - Не раз уже говорил и в
том утвердился: кто же зло творит с умыслом и не ведая, да воздаст ему
господь по делам его!
- А кто здесь терпит скорби и страдания, - в тон ему подхватил Андрей
когда-то слышанное, - таковой там водворяется в радости. Или обретается,
не помню? Вот я водворю этого зятька суток на пятнадцать - пусть
пообретается в радости!
- О чем дискуссия, молодые люди? - подошел Великий, помахивая
тросточкой. Поклонился отцу Леониду, хлопнул привставшего Андрея по плечу:
сиди, мол, сиди - не обижусь.
Он за эти дни стал уже совсем своим человеком в селе. Особенно
тянулась к нему молодежь, ходила за ним, как выводок молодых волчат за
смелым и опытным вожаком. Вот и сейчас за оградой осталась, видно,
дожидаясь его, неразлучная троица - Челюкан, Куманьков и Кролик. Стояли,
неумело потягивая папироски, сплевывая часто и небрежно, и тоже - с
ореховыми палочками, вроде с тросточками. Челюкан даже шляпу на голову
положил; при его драной и прожженной у костров телогрейке она особенно
здорово смотрелась - как телевизор на телеге.