"Чингиз Гусейнов. Семейные тайны " - читать интересную книгу автора

палец вползает, решил, что ящерица, но долго вползала, и тотчас вспыхнуло:
"Змея!" А она исчезла в могиле, представилось, что ходит там во тьме по
отцовскому черепу сквозь глазницы и дыру, что прежде ртом была. Мать
встревожено, Расул краем глаза заметил, взглянула на сына: видел ли он? А
Расул притворился, смотрит невинно, и возвращались молча с кладбища домой,
вниз и вниз.
"Ну вот,- подумал тогда Расул о Джанибеке, как тот пугал его,
рассказывая, как их - в гроб.- Ты снова о себе напомнил". И усмехнулся своим
отроческим думам: "Никогда не умру..."
Летит комар.
- Здесь появились комары, раньше, ТЫ, НАВЕРНО, ЕЩЕ НЕ РОДИЛАСЬ ТОГДА, я
не помню, чтоб они были.
- И вас у меня не было еще неделю назад, ТАКАЯ КРУПНАЯ ДОБЫЧА, И НЕ
ЗНАЕШЬ, ЧТО С ВАМИ ДЕЛАТЬ.
На лету поймал и зажал в кулаке, ощутив даже, как задавил,- раскрыв
ладонь, и комар выпал невесомый, крылышко вздрагивало, и то от дуновения, а
не жизни.
- Ух какие кусучие,- шлепнул по шее,- и у тебя, постой,- и рукой по
открытому ее плечу, ОН ДОЛЖЕН ОТТЯНУТЬ ВРЕМЯ, но комар улетел, НАДО Б ЕЙ
ОДЕТЬСЯ.
Да, возник тот. "Без роду-племени, а имя! а имя!.. Смотри не увлекись,
надеюсь, ты понимаешь, как это важно сегодня, не прогадать с женитьбой?"
И его голос: "Могу же я как мужчина?.."
- Накрой меня, мне холодно.
И Расул присел к ней, и она потянулась к нему,' будто спасаясь, Я ХОЧУ,
И ЭТО БУДЕТ.
- Поцелуй меня.
...Не надо спешить только.
А потом - давнее, возникла первая, кого он предал, чтоб жениться, ибо
открылись вдруг манящие дали, и снова жена, а он, давний и нынешний,
соединились, будто не было четверти века, и это заученное за многие годы. Но
было не как с Лейлой: у той какое-то безразличие (или выполнение долга?) Я
ТЕБЕ НУЖНА - БЕРИ, а сама замкнется, и не поймешь, довольна или нет, а здесь
Расул почувствовал, что он ей нужен, и она возьмет свое, благодарная ему.
И отошел, откинулся, а та, только что благодарная ему, отрезвев,
ощутила вдруг себя в окружении чужих женщин обобранной, обделенной, ее как
будто нет, только вначале была она и в самый пик. Но и чудо: тот, кто
напоминал ей о себе, нагло усмехаясь, вдруг исчез, испарился в огне чужой
страсти, и гнев растаял, уже нет ни боли, ни переживания, он безразличен ей,
а Расул откинулся, ликуя, чтоб пасть рядом, полный сил, когда легкость,
какую давно не помнит, и то первое, что было уже забыто чувствами, лишь
разум держал, оболочка ощущения, как соломой набитое чучело.
- Между нами кто-то есть? - вдруг спросил Расул.
- Уже нет.- И встала.- А между вами и мной есть.- Обида в голосе.
Неужели Расулу и на сей раз покажется (как показалось в одно из прежних
увлечений), что ничего не было, чулки-сетка с орнаментом, и даже имя забыто,
туманные очертания лица, только шепот: "Потом!.." И эта паутина капрона,
которая цепляется, заусеница на пальце, ломкий ноготь, запутался, никак не
снять чулки (?), и упрямое - разорвать, ибо угасло желание, и рад, что эти
"Потом", которых уже не будет, лишь шепот и голос, ощущенье в полутьме