"Георгий Гуревич, Г.Ясный. ЦНИИХРОТ-214 " - читать интересную книгу автора

Глаза смотрели прямо в душу, щитки поблескивали на солнце, а острый
раздвоенный язычок, казалось, вот-вот зашевелится. И вдруг...
Алеша отпрыгнул на два метра. Ему показалось, что змея на картине втянула
язычок. Он огляделся вокруг. Все было обычным, будничным в этом строгом
директорском кабинете. И вдруг - среди бела дня, в Москве, на картине - змея
шевелит жалом! Алеша не поверил сам себе. Пересиливая ужас, он заставил себя
приблизиться к картине.
Сомнений не было. Змея не только шевелила раздвоенным язычком, она подняла
голову. Шея ее медленно покачивалась. Алеша часто-часто заморгал, отказываясь
верить глазам. "Живая, настоящая!" пришло ему в голову. Но неужели опытным
взглядом художника он не мог бы отличить подлинной, объемной змеи от
написанной? А змея на картине была все-таки написана, написана цветными
точками, и эта написанная змея шевелила жалом.
Мужество покинуло Алешу. Подхватив подмышку пальто, он собрался уже
постыдно бежать, как вдруг змея на картине сползла с камня и зарылась в песок.
Алеша опасливо посмотрел на нижнюю часть стены, боясь, что змея
каким-нибудь образом выскочит из-за картины, но стена была выкрашена
обыкновенной клеевой краской с трафатретами в виде анютиных глазок, и
волшебная змея, видимо, не могла пробить прозаическую штукатурку.
Алеша провел рукой по глазам. "Может быть, мне все почудилось?" подумал он
и с опаской взглянул на полотно.
На том месте, где была змея, чуть поодаль, сидела девушка в белом плаще.
"Неужели, - мелькнула у Алеши странная мысль, - змея превратилась в девушку?"
И хотя все это было загадочным и страшным, сама девушка нисколько не
пугала, даже привлекала Алешу. Это была воплощенная красота, в его понимании.
Все было неправильно в загорелом .личике девушки: серые глаза расставлены
чересчур широко, рот великоват, но сколько жизни было в этом неправильном
лице! Яркие губы дышали, в широко расставленных глазах отражалось ликование
южного утра. И Алеше страстно захотелось, чтобы именно эта девушка попросила
его быть Рафаэлем ради нее.
И вдруг словно ветром повеяло на девушку. Краски поплыли, смещаясь, листья
затрепетали, заструились песчинки, и девушка вскинула руки, удерживая
развевающийся плащ, и улыбнулась такой обаятельной улыбкой, что сердце Алеши
потянулось к ней. Он нисколько не испугался - наоборот, ему захотелось, чтобы
она сошла с картины, заговорила с ним, рассказала бы о замечательном
мастерстве художника, написавшего ее так, что она смогла ожить. Как счастлив
был бы Алеша, если бы он умел писать оживающие картины!


И, словно угадав его мысли, девушка весело вскочила на ноги. Задумчивость
мгновенно сошла с ее лица. Одним движением плеч она сбросила с себя плащ,
задорно встряхнула головой и, смеясь, огляделась вокруг. Алеша понял ее. Она
подумала, что вокруг море, солнце, что утро чудесное и свежее, горы красивы и
она сама красива и свежа.
Набравшись храбрости, Алеша постучал по песку у ее ног, но девушка, не
замечатя его, неожиданно начала раздеваться. Алеша отвернулся, а когда он
минуту спустя вновь взглянул на картину, девушка оказалась в купальном
костюме, черном с белым поясом. "Интересно, - подумал Алеша, - неужели
художник так и писал ее снизу - обнаженную натуру, по ней купальный костюм, на
нем - платье, а сверху - белый плащ с капюшоном?" Девушка отстегнула маленькие