"О.Гурский. Звездная ветвь Прометеев (Философская фантазия)" - читать интересную книгу автора

одновременно и в настоящем и в будущем. Это, должно быть, "от бога". Мне -
не дано. Задумаешься иной раз над этими великими вопросами - и страшно
становится. Знаю, наука все может, все совершит. Рукотворные звезды
зажжем. Мертвые планеты переоборудуем для жизни. Человека на атомы, на
кванты света разложим и вновь, как мозаику, соберем, заменив изношенные
органы новыми! Книга, говорят, скоро выйдет - "Полная
физико-математическая модель человека". Любовь - такие-то центры мозга,
столько-то колебаний в секунду, радость - такой-то центр, столько-то
колебаний... Горе, грусть, вдохновение - все опишут в формулах! А мне
страшно, понимаешь? Человек к какой-то чудовищной точке идет. Я буду
рыдать, потеряв близкого, а мне скажут: чудак, это всего-навсего 150
колебаний "контура горя" в твоей башке. Мы вот сейчас его выключим - и все
в порядке. Нет, не люблю я заглядывать слишком далеко! Ты не подумай, что
я как страус... Я ведь ищу, бьюсь о стену времени, но мне гораздо труднее
пробить ее, чем тебе...


* * *

В "Эфирном дворце" жило около трехсот строителей. Кроме кристаллотеки там
были лаборатории для внеплановых, "вольных" творческих поисков (работали
на стройке по три часа в земные сутки), астрофизические обсерватории,
несколько молодежных клубов, гимнастические и тренировочные залы - для
будущих звездолетчиков, салон "путешествий по планетам солнца", бассейны,
сад, оранжереи, ангары. Молодежь "Стройсолнца" училась на
телевизионно-заочных факультетах почти всех институтов, академий и
университетов Земли, Марса и Венеры.
Не было, разумеется, среди обитателей "Эфирного дворца" ни одного, кто не
считал бы главной мечтой своей жизни участие в одной из будущих звездных
экспедиций.
- Ты за меня держись, Ю! - покровительственно говорил Липатов. - Уж со
мной-то обязательно попадешь в звездную! "Стройсолнце" - это что, это,
извини, эпизодик. Впереди предстоят грандиозные события! Я тут перекинулся
словечком со Стаховым.
Липатов заговорщически подмигивал Юлию. Кто-кто, а Валерий не допускал и
тени сомнения, что ему на роду написано стать звездолетчиком. Во сне он
нередко видел себя не иначе как командором десятикилометрового дискового
суперантиграва - с неограниченной дальностью полета, поскольку энергию для
двигателей он мог черпать из любой точки пространства - прямо из вакуума -
и в любых количествах! Липатов не мог без дружески ядовитой иронии
вспоминать о стоявших в музеях "космических колымагах" наших предков, хотя
о самих этих героических людях, дерзавших летать на таких несовершенных
аппаратах на Луну, Марс, Венеру, даже к поясу астероидов, отзывался с
величайшим уважением.
Как же был потрясен Липатов, когда Стахов мимоходом обронил:
- Ваш друг Странников - феноменальная голова. Если бы я был руководителем
звездной экспедиции, не задумываясь зачислил бы его в экипаж. Только не
говорите ему прежде времени.
С тех пор Валерий перестал относиться к Юлию покровительственно. "Раз
Юлька - феномен, значит, от него можно ждать всяких неожиданностей", -