"О.Гурский. Звездная ветвь Прометеев (Философская фантазия)" - читать интересную книгу автора

Тем временем приближался большой день: Зажжение солнца.
- Но я не увижу, как оно загорится! - сокрушался Липатов.
- Упросим врачей, пусть поставят видео в палату, - нашла выход Лина.
- Куда же ты в этот день, Ю? - ревниво спросил Валерий.
- Видишь ли... - замялся Юлий.- Стахов участвует в патрульных полетах на
границах сектора. Обещал взять с собой.
- Ну что ж, ты уверенно держишь курс к звездам, - печально пошутил Валерий.
Лина сдержала слово: в День Зажжения у кровати Липатова стояло видео.
Экран переносил зрителей то в штаб, откуда руководили операцией "Солнце
Плутона", то на координационные пункты, то в "Эфирный дворец".
И вот радиокоманда в Шар отправлена. Люди с надеждой смотрели в
чернозвездную вышину, где должно было появиться, разгораясь от
мрачно-багрового до ослепительно синего, новое светило.
Внезапно диктор объявил: передача прекращается по техническим причинам.
Валерий успел заметить чьи-то тревожные глаза, мелькнувшие на экране.
Никто не мог объяснить, что случилось. Потом озабоченная медсестра унесла
видео.
Валерий не спал всю ночь. И когда наутро дежурный врач поздравил лечащихся
с рождением солнца Плутона, Валерий встретил эту весть почти равнодушно.
Ждал Странникова, чтобы узнать подробности. Но Юлий не пришел ни в тот, ни
на следующий день. Это так потрясло Липатова, что он раздраженно попросил
врача "избавить его вообще от посетителей".
Поступок был неразумным. Но Валерий не мог совладать с собой. В короткие
минуты свинцового полузабытья ему чудилось, будто он пробирается по низким
мокрым катакомбам, глубоко под землей, и никак не может найти выход
наверх. Руки изодраны о камни. Воздух - душный, и всюду - бездонные ямы с
черной, жутко неподвижной водой.
Лина появилась неслышно. Он даже вздрогнул, заметив над собой огромные
глаза, напряженно разглядывавшие его.
- А, это ты, - пробормотал он неприязненно. Что-то в ее лице заставило его
взглянуть на нее внимательнее.
- Что с тобой? Ты больна?
Лина как будто поблекла. Густая тень легла на ее прежде милое лицо,
светившееся обаянием юности. Теперь губы сжаты, тонкая морщинка прорезала
лоб. А глаза! Он вспомнил жуткие озера из своего сна.
- Так, разные неприятности житейские, - с фальшивой небрежностью ответила
девушка, избегая его взгляда. Валерия покоробило: так неестественно
прозвучало это словечко "житейские". На что она намекала?.. На сердечные
женские тайны? Ему до этого нет дела!
Он долго лежал, смежив веки. Лина подумала даже, что он заснул. Но едва
она пошевелилась, чтобы встать, он глухо вымолвил:
- Не так представлял я все это.
- Что... это? - спросила она, запинаясь.
- Ну, праздник, что ли... Солнце наше... - нехотя пояснил он и добавил: -
Задерживаю тебя? Ты иди. Наверное, дела...
Ему стало нестерпимо горько, когда Лина словно обрадовалась этим словам и,
попрощавшись, торопливо ушла. Липатов окончательно поугрюмел. Отвернулся к
стене и лежал весь день, уставясь в одну точку. И опять в провалах
кошмарной дремоты виделись бесконечные, мертвые, гулкие пещеры.
Вечером, подкравшись к двери, он выглянул в коридор. Там было пустынно,