"Олег Гурский. Соперник Согора (Сборник "На суше и на море", 1970)" - читать интересную книгу автора

границы.
- Сказать, почему тебе неприятно это имя?
- Ко всем чертям!..


Он раздраженно швырнул на дорогу цветы, собранные в парке. Вздохнул
глубоко, осмотрелся. Впереди, за деревьями, показались сиявшие на солнце
купола Информационного центра. А на другом берегу озера вздымались высоко
в синеву серебристые чаши антенн. Мачтовые сосны замерли в предвечернем
покое.
Согор приехал в Южный парк, чтобы немного отвлечься от впечатлений,
связанных со Всемирной дискуссией о Харнаре, закончившейся вчера. Хотелось
побродить в одиночестве по самым дальним аллеям, дать отдых нервам,
напряженным до предела. Непостижимо, как оказался он рядом с Информом?
Почему ноги привели его именно сюда, пока голова была занята
размышлениями?
Он нерешительно остановился, глядя на усыпанную бурой хвоей почву, где
цепочка муравьев бежала по тропинке-желобку от одного своего дома-города к
другому. "Контакт цивилизаций", - усмехнулся Согор и медленно направился к
главному корпусу.
У входа в машинный зал гостя встретил оператор.
- Я хотел узнать... - Согор запнулся, отвел взгляд. Неприятно, что надо
объясняться в намерении, которое родилось внезапно, из смутных чувств,
мучивших его весь день.
Оператор - юноша с эмблемой добровольца, зачисленного в списки желающих
лететь на Харнар, - изо всех сил старался казаться спокойным. Он
загораживал собой экран: смотрел какую-то передачу и не успел выключить.
- Голосование не закончено, ждем сообщений с планет, - сказал он
почтительно. Согор видел его усилия остаться невозмутимым. Мальчика
выдавали яркие искры удивления, мелькавшие в глубине чистых зеленоватых
глаз.
Пчела, сердито жужжа, запуталась в каштановой шевелюре парня. Он
растерянно отмахнулся, переступил с ноги на ногу. Согор взглянул на экран.
Конечно, смотрит хронику дискуссий, закончившихся перед Плебисцитом!
Выступал Рахманов - человек с загадочным прошлым, один из самых
популярных вождей движения "неистовых". Это была заключительная речь
Рахманова в защиту землян, присоединившихся к восстанию на Харнаре...
Снова Рахманов, всюду этот человек!
- Сводка поступит в Высший Совет без промедления, - добавил оператор,
заметив, что гость не торопится уходить. - Вы же знаете - пока итоги не
обнародованы... нельзя... Извините...
Он пунцово покраснел. Согор повернулся, пошел вдоль гулкого коридора.
Когда спускался в парк, почудилось, что мраморные ступени тихо колеблются
под ногами.
Как он мог! Неужели и впрямь он ждет от Плебисцита чего-то, что
подорвало бы убежденность Согора - мыслителя, увенчанного громкой славой,
- в справедливости провозглашенного им Пути? Что же означает в таком
случае этот визит в Информационный центр? Неужели все-таки сомнение? Но
можно ли сомневаться, что человечество сделает самый верный выбор? И разве
на протяжении шести десятков лет мнение общества когда-либо расходилось с