"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

трухлявыми досками... В общем, всем тем, что в хозяйстве уже не могло бы
пригодиться, но выбрасывать было жалко. Курочкин помнил, что где-то здесь
неподалеку валяется даже огромная половинка металлического яйца: пустая
оболочка от бывшего фена для волос, - если, конечно, допустить существование
в Стране Великанов развитой парикмахерской промышленности. Дмитрий Олегович
набрел на этот феномен примерно год назад, когда, мысленно стеная,
оттаскивал в дяди-Володин подвал комплект "Органической химии" за десять
лет. Сам Дмитрий Олегович не считал свои журналы такой уж макулатурой, но
вынужден был подчиниться суровому требованию Валентины. "Не разводи
мещанство, - помнится, строго заявила жена, окидывая взглядом его книжный
шкаф. - Вещи не должны вытеснять людей..." Курочкин не посмел спорить и в
конце концов тихо смирился с тем, что освободившиеся книжные полки были в
момент заставлены фарфоровыми слониками и какой-то жуткой декоративной
посудой. Слоники и посуда, очевидно, не попадали у Валентины в категорию
вещей, а проходили по списку как минимум домашних животных...
Дмитрий Олегович споткнулся о проросший из пола прут арматуры и, чтобы
удержать равновесие, вынужден был ухватиться за ближайший ржавый сталагмит,
который оказался допотопной трехногой вешалкой. Вешалка подло заскрипела,
где-то уже слева вновь залязгало, и Курочкин, проклиная здешний антиквариат,
опять сменил направление. Теперь путь его лежал между Сциллой грозно
покосившейся половинки буфета и целыми двумя Харибдами истлевших панцирных
сеток, составленных шалашом. Любое

неверное движение могло спровоцировать обвал этого карточного домика,
но и прижиматься к буфету было опасно: острый осколок бывшего трюмо
дамокловым мечом нависал над головой смельчака, грозя ее оттяпать, буде
обломку представится такая возможность.
Дядя Володя все-таки был странным человеком. Другой бы на месте
сантехника рано или поздно воспротивился экспансии хлама и даже легко
одержал бы победу над жильцами, благо сантехники в доме много, а сантехник -
один на всех. Однако Владимир Иванович только посвистывал, наблюдая за
превращением его подвальной вотчины в мусорные катакомбы. Возможно,
разнокалиберная рухлядь была для сантехника чем-то вроде японского садика
камней, оживляя своим присутствием унылую геометрию стояков, бойлеров и
фановых труб.
Зажмурившись, Курочкин ринулся в узкую щель между сетками и стеклянным
мечом - и преодолел препятствие. Карточный домик слабо зазвенел остатками
сеточного панциря, но устоял: видимо, был у этой конструкции некий запас
прочности, и Дмитрий Олегович, поколебав шалаш, не сумел его развалить. На
бегу Курочкин понадеялся, что чей- нибудь следующий пробег сможет
окончательно нарушить равновесие; падение сетки на фуражку с мертвой головой
сильно бы затруднило преследование. Прыгая через штабель картонных ящиков
неизвестного назначения, Дмитрий Олегович невольно прислушался - не
огласится ли подвал внезапным грохотом и криком "Доннерветтер!", но бегущий
по пятам фашист, похоже, сумел преодолеть препятствие без слышимых потерь.
Топанье позади заметно приблизилось. Участь Гаврилы-почтальона вновь
угрожающе замаячила на курочкинском горизонте. В полумраке подвала взгляд
Курочкина поспешно выхватывал полузнакомые предметы в поисках убежища.
Дряхлый сундук (мелковат!). Гора битого кирпича. Залежь пластмассовых
емкостей из-под "Пепси" (новое поколение выбрало, выпило и выбросило).