"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу авторажелательно погибнуть - от пули или петли. Дмитрий Олегович попробовал было
втолковать упившемуся обществоведу, что он, Дмитрий Олегович, все-таки предпочитает покупать какой-никакой товар, а вовсе не избирать орудие собственной казни. Но переубедить упрямого родственника жены оказалось не под силу. Разгорячившись, брат-философ стал сыпать мудреными иностранными фамилиями коллег и в конечном счете перекричал-таки Курочкина, предварительно взяв того за лацканы. Из всего этого умного спора на повышенных тонах Дмитрий Олегович сумел для себя извлечь лишь краткое определение "свобода - это возможность выбора" и его на всякий случай запомнил. Восемью годами раньше тот же двоюродный шурин на таком же дне рождения громко втолковывал Курочкину про какую-то осознанную необходимость, которая тогда устраивала Дмитрия Олеговича еще меньше. В те времена, правда, и специальность родственничка называлась еще научным коммунизмом... Изречение насчет возможности выбора всплыло в памяти Курочкина в тот самый момент, когда грустный Фетисов, обремененный собственным именем, мягко заявил свои права на долларовый чемоданчик. Претендентов тотчас же стало двое, появился долгожданный выбор, и Курочкин немедленно почувствовал себя свободнее. Может быть, оттого, что вежливый директор "Процветания" чисто по-человечески устраивал его не в пример больше, чем криминальный тип Седло. Тем не менее истина обязана была быть дороже симпатий: у одного "дипломата" никак не могло быть сразу два хозяина; один все-таки был ненастоящим. - А я-то считал, будто это - собственность господина Седельникова, - осторожно заметил Дмитрий Олегович, чувствуя известную неловкость. - Вас ввели в заблуждение бессовестные люди! - проговорил он. - В свое время наш фонд имел неосторожность ссудить фирме "Мементо" некую сумму. И как раз сегодня основная часть задолженности в наличной валюте должна была быть нам возвращена. С сегодняшнего дня формально это были уже НАШИ деньги... На этом, как я понимаю, и строился их расчет. - Вы так думаете? - озадаченно спросил Дмитрий Олегович. На него самого - это он уж знал точно - никто заранее рассчитывать не мог. Черт его дернул заглянуть в эту злосчастную подворотню только в последний момент. - Я в этом уверен, - веско сказал в ответ седовласый хозяин кабинета. - Тут ведь есть одна тонкость, почти что юридический казус. Когда кэш испаряется в момент передачи, всегда бывает трудно определить, из чьих рук он ушел и чья, следовательно, сторона оказалась в проигрыше. Когда же при этом еще и не остается живых свидетелей происшествия, что-либо доказать практически невозможно. Ваш Седельников неплохо все продумал: он жертвует своим курьером, после чего передает чемоданчик с кэшем постороннему лицу... При этих словах директор "Процветания" как-то по-особенному взглянул в лицо Дмитрию Олеговичу. Тот невольно заерзал в кресле, ощутив вдруг непонятную вину за происки коварного Седла. - ...И затем, - продолжил седовласый Фетисов, тактично отводя от Курочкина глаза, - наступает кульминация. Если мы поверим, будто в наши денежные отношения с "Мементо" вмешался некто третий, то Седельников - вне подозрений: он честно передал долг, а что было там |
|
|