"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

желательно погибнуть - от пули или петли. Дмитрий Олегович попробовал было
втолковать упившемуся обществоведу, что он, Дмитрий Олегович, все-таки
предпочитает покупать какой-никакой товар, а вовсе не избирать орудие
собственной казни. Но переубедить упрямого родственника жены оказалось не
под силу. Разгорячившись, брат-философ стал сыпать мудреными иностранными
фамилиями коллег и в конечном счете перекричал-таки Курочкина,
предварительно взяв того за лацканы. Из всего
этого умного спора на повышенных тонах Дмитрий Олегович сумел для себя
извлечь лишь краткое определение "свобода - это возможность выбора" и его на
всякий случай запомнил. Восемью годами раньше тот же двоюродный шурин на
таком же дне рождения громко втолковывал Курочкину про какую-то осознанную
необходимость, которая тогда устраивала Дмитрия Олеговича еще меньше. В те
времена, правда, и специальность родственничка называлась еще научным
коммунизмом...
Изречение насчет возможности выбора всплыло в памяти Курочкина в тот
самый момент, когда грустный Фетисов, обремененный собственным именем, мягко
заявил свои права на долларовый чемоданчик. Претендентов тотчас же стало
двое, появился долгожданный выбор, и Курочкин немедленно почувствовал себя
свободнее. Может быть, оттого, что вежливый директор "Процветания" чисто
по-человечески устраивал его не в пример больше, чем криминальный тип Седло.
Тем не менее истина обязана была быть дороже симпатий: у одного
"дипломата" никак не могло быть сразу два хозяина; один все-таки был
ненастоящим.
- А я-то считал, будто это - собственность господина Седельникова, -
осторожно заметил Дмитрий Олегович, чувствуя известную неловкость.
Хозяин кабинета покачал головой.
- Вас ввели в заблуждение бессовестные люди! - проговорил он. - В свое
время наш фонд имел неосторожность ссудить фирме "Мементо" некую сумму. И
как раз сегодня основная часть задолженности в наличной валюте должна была
быть нам возвращена. С сегодняшнего дня формально это были уже НАШИ
деньги... На этом, как я понимаю, и строился их расчет.
- Вы так думаете? - озадаченно спросил Дмитрий Олегович. На него самого
- это он уж знал
точно - никто заранее рассчитывать не мог. Черт его дернул заглянуть в
эту злосчастную подворотню только в последний момент.
- Я в этом уверен, - веско сказал в ответ седовласый хозяин кабинета. -
Тут ведь есть одна тонкость, почти что юридический казус. Когда кэш
испаряется в момент передачи, всегда бывает трудно определить, из чьих рук
он ушел и чья, следовательно, сторона оказалась в проигрыше. Когда же при
этом еще и не остается живых свидетелей происшествия, что-либо доказать
практически невозможно. Ваш Седельников неплохо все продумал: он жертвует
своим курьером, после чего передает чемоданчик с кэшем постороннему лицу...
При этих словах директор "Процветания" как-то по-особенному взглянул в
лицо Дмитрию Олеговичу. Тот невольно заерзал в кресле, ощутив вдруг
непонятную вину за происки коварного Седла.
- ...И затем, - продолжил седовласый Фетисов, тактично отводя от
Курочкина глаза, - наступает кульминация. Если мы поверим, будто в наши
денежные отношения с "Мементо" вмешался некто третий, то

Седельников - вне подозрений: он честно передал долг, а что было там