"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

наперевес. На поясе у молодца в порядке висели дубинки, наручники и
маленькая рация - новенькая и аккуратная.
- Эй! Я тебя спрашиваю! - властный голос затвердел.
- Я... Тут... - испуганно вякнул Курочкин. Он вдруг сообразил, что если
этот страж законности и порядка сейчас Обнаружит у него в "дипломате"
краденые доллары, то выйдет вовсе не явка с повинной, а задержание с
конфискацией. Совсем другая статья и небо в клеточку. И, что самое обидное,
попробуй-ка докажи свою невиновность. Фармацевт, кандидат наук, ранее не
судимый? Хорошая характеристика из НИИ? Ну, и что с того? В памяти сразу
всплыли слова покойного урки. Он-то, урка, сразу заподозрил в Дмитрии
Олеговиче начинающего ворюгу. Этакого инженерика, осваивающего премудрости
гоп-стопа.
- Я... прогуливаюсь... - выдавил Курочкин, стараясь совсем не скиснуть
под неумолимым взглядом милиционера.
Страж порядка сурово хмыкнул: улица Летниковская была далеко не самым
лучшим местом для прогулок. Из всех окрестных достопримечательностей самой
крупной был милицейский участок.
- Что-то ты врешь, дружок, - проницательно заметил страж с автоматом. -
Гуляют по Арбату, по набережной... Говори, чего здесь надо? - на беду
Ку-рочкина, у патрульного явно не было никаких срочных дел.
- Ничего! Ничего мне не надо, - забормотал Дмитрий Олегович, стараясь
как-нибудь понеза-метнее спрятать за спиной руку с "дипломатом". - Я иду
себе... в овощной магазин, - добавил он, сам не зная зачем.
- В овощной? - милиционер сурово насупил брови, кажется, всерьез
заинтересовавшись подозрительным гражданином. - Но он-то совсем в другой
стороне!
- В другой? - глупо переспросил Курочкин. - Вот незадача. Выходит,
заблудился я... - Курочкин начал медленно, шажок за шажком отодвигаться от
бдительного патрульного. - Тогда пойду в другую сторону...
Всего пять минут назад он намеревался отдаться в руки родной милиции.
Теперь же он не чаял вырваться из этих же самых рук. Диалектика. Или, как
сказала бы его Валентина, "обалдуй - это диагноз!". С грустью Дмитрий
Олегович признал справедливость этой фразы: при нулевом природном везении
шансов остаться на свободе у Курочкина практически не было.
- Стой-ка, дружок! - патрульный властно поманил Дмитрия Олеговича
пальцем. - Я с тобой еще не закончил... Что это у тебя в чемодане? Случаем,
не бомба?
Курочкин понял: на чистосердечное признание ему осталось секунд пять.
Он уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы на выдохе рассказать все-все
про убитых в подворотне, мертвого урку и четверть миллиона долларов, но тут
с грохотом распахнулась чисто вымытая дверь милицейского участка, и из нее
на большой скорости вылетел круглый человек. Не вышел, не выбежал, а именно
вылетел. Как птица. Или как камень. Или как птица, подбитая камнем.
Последнее сравнение было, пожалуй, наиболее уместно.

5


У подбитой птицы было лицо кавказской национальности: кавказский нос,
кавказский ежик седых волос, кавказские - навыкате - глаза, один из которых