"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

заскользил под горку вниз, тщетно стараясь задержать свое движение. Вот уже
мощный бюст, стянутый красным лоскутом купальника, навис над Курочки-ным
мягким и неумолимым дамокловым мечом.
- Не на...до, - из последних сил выговорил Дмитрий Олегович. - Я не
хо... - Зубами он вцепился в покрывало и приостановил сползание. Свободными
руками и ногами он начал энергично подгребать, нашаривая точку опоры.
Негритянка замолчала, о чем-то напряженно раздумывая.
- Прости меня, дарлинг, - наконец, виновато сказала она. - Как же я
сразу не сообразила! Сперва мы каждый в своем, а на счет "три" быстро
меняемся одеждой. Да?..
"Нет!!" - мысленно завопил Курочкин, однако вслух не издал ни звука,
опасаясь выпустить из зубов спасительный клок покрывала.
- ...Мне так неловко, - покаянным тоном вымолвила черная интердевочка.
- Ну, не сердись, дарлинг, у меня очень давно не было трансвеститов. Они в
России - такая редкость, как белые слоны в Найроби... О-о, до чего у тебя
славный пиджак! Он меня та-ак возбуждает! - почти без паузы продолжила она.
- Я та-ак его хочу, дарлинг, умираю...
Курочкин представил, как на негритянке трещит по швам его старенький
пиджачок - и ужаснулся. Потом он вообразил, как натягивает на себя красный
купальник Валентининого размера, - и ужаснулся втройне.
- Я - не транс... - выдохнул он, упуская единственную точку опоры и
начиная неумолимо съезжать прямо в лапы чернокожей профессионалки.
Валютная негритянка заметно расстроилась: прошло уже минут десять, а
она все еще не могла угодить дорогому высокотарифному клиенту.
- О, май да-а-арлинг, - жалобно протянула она. - Ты огорчен... Ты
обижаешься на свою куколку, на свою девочку...
При этом тяжелый девочкин бюст, еле сдерживаемый красным купальником,
придавил Дмитрия Олеговича к кровати. Чувство насекомого, угодившего под
солдатский сапог, хорошо было знакомо Курочкину из семейной практики.
Правда, от своей супруги он никогда не слышал таких жалобных интонаций.
Накрепко пригвоздив его к супружескому ложу, Валентина обычно командовала:
"Делай - раз, делай - два!.."
- О, только не молчи, дарлинг... - в голосе негритянки послышались
слезы. - Скажи, как ты хочешь. Мне казалось, я знаю все русские фантазии...
Может быть, я слишком стара для тебя?
Зажатый бюстом, Курочкин лишился возможности возразить.
- О-о, я старая! - вполголоса зарыдала негритянка, не дождавшись
ответа. - Я ведь так и думала!
Я дряхлая, ни на что не годная! У нас в Найроби меня бы давно съели...
Дмитрию Олеговичу стало стыдно за свою черствость. Извиваясь под
тяжестью бюста, Курочкин все-таки нашел в себе силы остаться воспитанным
человеком.
- Нет, что вы... что вы... - галантно прохрипел он. - Вы не старая...
Совсем наоборот...
Дмитрий Олегович и сам не понял, к чему он ляпнул это "наоборот". Зато
темнокожая путана сразу обо всем догадалась.
- О'кей! - расцвела она. Своей ослепительной улыбкой негритянка тотчас
же перещеголяла американского госсекретаря: у нее-то зубы наверняка были
свои, а не из кабинета стоматолога. - Наоборот, о'кей!
Черная интердевочка нежно потрепала Курочкина по плечу. Это был