"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

тот случай, если заботливо нанятого киллера экстра-класса вдруг разобьет
паралич или он перекушает своей ужасной травки. Возможно, кто-то из
присутствующих гоблинов обучен

снайперскому ремеслу, либо дублерами могут стать серебристый хек с
наодеколоненным. Да, сейчас с Курочкиным носятся, как с капризной
театральной примадонной, и согласны терпеть его странную забывчивость и
мчаться за мороженым по первому его требованию... Но в каждом порядочном
театре у каждой примадонны имеется замена на крайний случай. Ибо спектакль
обязан состояться в любом случае.
Очевидно, это применимо и к теракту.
Стало быть, единственная возможность уберечь Брюса Боура от выстрела из
винтовки - это занимать вакансию Сорок Восьмого до того момента, когда будет
уже поздно что-либо изменить. "Мрачная перспектива", - подумал Курочкин.
Если за оставшиеся два с лишним часа он не придумает, как вместе с Брюсом
спасти и себя, то ему самому уж точно не поздоровится. Снайпер, не
оправдавший надежд, - это не гроссмейстер, получивший "мат" от
третьеклассника. Другая степень ответственности.
Дмитрий Олегович попытался сосредоточиться и
придумать хоть какой-нибудь план спасения. Фортуна, богиня невезения,
уже не раз ставила его в почти безвыходные положения, но всякий раз
каким-либо образом избавляла его от смерти. Однако теперь Фортуне, похоже,
надоело подкладывать Курочкину соломки, и если он сам сейчас не проявит
какой-нибудь инициативы, то богиня невезения элементарно спишет его со
счетов. У Фортуны, как известно, не бывает постоянных фаворитов. Проигравший
выбывает из игры.
Дурацкая песенка про негритят, засевшая в голове, по-прежнему мешала
Курочкину думать о чем-то толковом, и, чем больше он пытался заставить себя
не думать о негритятах, тем громче звучала в его мозгу проклятая песенка о
десяти юных любителях купания, не пожелавших учить правила безопасности на
воде. Сдавшись, Дмитрий Олегович стал размышлять о негритятах. Почему,
например, они продолжали проявлять беспечность, когда море уже вело свой
отсчет утопленников? Наверное, потому, что морская пучина не глотала своих
жертв помногу, а скромненько, незаметненько отсекала негритят по одному. По
одному... Курочкину почудилось, что где-то вдалеке перед ним что-то
забрезжило - некий слабый намек на спасение. Десять, девять, восемь, семь,
шесть, пять, четыре... Четыре негритенка пошли купаться в море, четыре
негритенка резвились на просторе.. Так-так... Курочкин уже чувствовал себя
рыбаком, у которого вот-вот клюнет. Рыбка в глубине уже плавает вокруг
наживки, еще минута-другая - и леска натянется, и вот тогда спасительная
мысль, пойманная на крючок, всплывет на поверхность...
Увы, две лишние минуты никак не были предусмотрены в железном плане
киллера Сорок Восьмого. Стоило Дмитрию Олеговичу начать подсекать, как
электронные часы равнодушно возвестили об окончании срока, отведенного в
расписании на диспозицию. В ту же секунду в комнату ввалились еще два
охранника-гоблина, неся в руках большой телевизор. Телевизор был установлен
в углу комнаты, включен и сразу наполнил комнату невероятным шумом. Шум,
естественно, распугал всю рыбу: спасительная мысль отпрянула от крючка с
наживкой и ушла в глубину.
"Проклятье!" - с досадой подумал Курочкин, прилагая все усилия, чтобы