"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

по-честному...
- Не отдам, - вдруг шепнул Курочкин, сам необычайно удивившись своим
словам. С точки зрения здравого смысла конфликтовать с явным уркой из-за
чужого "дипломата", в котором вообще неизвестно что лежит, было абсурдом.
Наверное, в каждом человеке, даже интеллигентном, где- то глубокоглубоко
скрывается маленький жадный флибустьер, который вопреки всей логике начинает
однажды вдруг вопить: "Мое!" - до тех пор, пока его не заткнут вместе с
хозяином.
Героический шепот Дмитрия Олеговича привел урку в чрезвычайно веселое
расположение духа. Очевидно, по какому-то уголовному кодексу чести такой
отказ освобождал его от печальной необходимости делить награбленное пополам.
И пока Дмитрий Олегович, призвав на помощь научную логику, мысленно стал
урезонивать своего дурака-флибустьера, фиксатый начал целеустремленно
действовать. Он рыскнул туда-сюда глазами и, не обнаружив вокруг никого,
кроме дремлющего старичка с

"Правдой", сделал неуловимый жест рукой. Как будто вознамерился
смахнуть пылинку с обшлага.
Небо и асфальт перед глазами Курочкина мгновенно поменялись местами, и,
как только ему кое-как удалось вернуть низ и верх в прежнее положение, он
обнаружил, что урка стоит над ним, держит в руке отобранный "дипломат" и
презрительно ухмыляется.
- Ну, ты, фраер, - лениво сказал он. - Ползи отсюда, а то перышко
проглотишь... - В другой руке, свободной от "дипломата", внезапно возник
внушительного размера нож - словно бы из рукава выпрыгнул, а может, и в
самом деле из рукава.
"Финка", - сообразил Дмитрий Олегович и почему-то успокоился. Даже
сумел подняться на четвереньки, приготовившись встретить мученическую смерть
от ножа лицом к лицу.
Однако урка уже не обращал на Курочкина внимания. Он присел на
скамейку, положил на колени конфискованный "дипломат" и принялся,
насвистывая, ковыряться в замке портфеля острым лезвием "финки". Когда
Курочкин все-таки встал с асфальта, фиксатый, не поворачиваясь к нему,
процедил сквозь зубы:
- Исчезни...
К наглости в голосе урки сейчас прибавилось заметное раздражение - не
на Дмитрия Олеговича, но на замок портфеля. Тот, как видно, никак не
поддавался "финке".
- Кому говорю, исчезни! - повторил фиксатый еще более мрачным тоном.
Курочкин послушно по-
вернулся и заковылял к выходу из сквера. Скула после удара сильно ныла,
один зуб шатался. Вдобавок Курочкин, кажется, ушиб колено и ссадил локоть. И
только будильник на ленточке не пострадал; как рефери на боксерском
поединке, он бесстрастно отсчитывал секунды поражения Дмитрия Олеговича.
- Ха! - удивленно произнес урка за его спиной. - Так эта хреновина
вообще не запира...
Сзади послышался щелчок, а потом еще непонятный звук, словно бы
фиксатый вдруг подавился воздухом. Курочкин украдкой обернулся. Урка
по-прежнему сидел на скамейке, держа на коленях уже открытый "дипломат".
Присмотревшись внимательнее, Дмитрий Олегович похолодел: плоский чемоданчик