"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

Доктор-фольклорист остановился и проникновенно посмотрел на пленника,
как будто искал на лице у Дмитрия Олеговича выражение участия и понимания.
Курочкин, тихо кривляющийся на протяжении последних десяти минут монолога в
попытках все-таки ослабить кляп, тут же прекратил свои старания. И из-за
осторожности, и из принципа. Он не хотел, чтобы рассказчик принял его
гримасы за выражение сочувствия.
Тем не менее герр доктор отыскал в молчании связанного Курочкина некие
благоприятные для себя нюансы. Или, вернее, сделал вид, будто отыскал.
- Спасибо, дорогой Потапов, - с удовлетворенным видом кивнул он. - Я
рад, что наши позиции все больше сближаются. Тогда я продолжаю, с вашего
позволения, историю, взаимно интересную для нас обоих. Сбор материала - это
был еще легкий этап по сравнению с остальными.

Профессор Неелов оскорбился бы до самых кончиков седых бакенбард, узнай
он об истинной и отнюдь не филологической
причине моих стараний. Он-то и не подозревал, что моя докторская
диссертация была не целью, но средством - средством получить спецсеминар и
бросить целую группу студентов на сортировку добытых мной текстов. В те
времена мне нужно было прилежание второкурсников, и я его получил.
Пятнадцать пар рук и пятнадцать юных мозгов, сами того не зная, открывали
мне путь к кондратьевским камушкам, пребывая в полной уверенности, будто они
своими ручонками и своими извилинами двигают науку. Я задал им алгоритмы, и
из пятисот сорока страшилок студенты отбраковали более трех четвертей,
оставив в моем распоряжении сто двадцать четыре текста. Больше половины из
них гарантированно принадлежали самому Кондратьеву, остальные располагались
в непосредственной близости от первоисточника либо, на худой конец,
гносеологически были с этим первоисточником связаны. Ушли в брак все тексты,
чье семантическое поле накрывало либо отдаленное от нас географическое
пространство - будь то Африка или Чукотка, либо пространство намеренно
микшированное, лишенное той или иной адресности... Ох, простите, я чрезмерно
увлекся терминологией, вам, боюсь, не очень легко меня воспринимать. Ну,
если совсем просто: были отброшены те страшилки, из которых нельзя было
вычленить ни малейшей подсказки. Например, текст "Маленький мальчик валялся
во ржи..." признан был мной бесперспективным хотя бы потому, что реалия
"комбайн" была не характерна для урбанистического пейзажа, а я был уверен:
наследство Кондратьева спрятано где-то в черте города...
После того как вся черновая работа была сделана, я продолжил уже
селекцию самостоятельно, без помощи спецсеминара. Чем ближе к разгадке, тем
больше вопросов могло появиться у студентов. Поэтому я выставил им всем
зачеты по практике и отпустил на ловлю безобидного туристского фольклора.
Теперь мне уже пришлось взять в подручные известных вам двух молодцов из
другого потока, у которых никаких вопросов ко мне возникнуть бы не могло. В
принципе. Им с головой хватало изучения немецкого по методике... как ее...
Ильзы Кох и под моим чутким руководством... Первый мой подход, к сожалению,
результатов не дал. Я, видите ли, решил, будто среди сотни описанных в
стишках эпизодов умерщвлений есть хоть один реальный, который и наведет меня
на след. Допустим, трагический сюжет с октябрятами, попавшими под трамвай,
имей он место в действительности, давал бы ниточку к водителю, к трамвайному
депо, к кладбищу, наконец. Увы, гипотеза оказалась в конечном итоге
ошибочной, и я ее отбросил... Не буду утомлять вас описаниями своих