"Ольга Гурьян. Марион и косой король" - читать интересную книгу автора

закатывать их по локоть, когда будете месить тесто.
- Я этим не занимаюсь, у меня есть кухарка, - обиженно возразила она и,
немного помолчав, добавила: - Подождите кроить, я подумаю.
Вот она ушла к себе в комнату, села в кресло, сложила руки на животе и
принялась думать. Но, сколько ни морщила лоб, ничего не придумывалось,
потому что она была совсем непривычная к этому занятию, а в голову лезли,
боже мой, все такие непрошеные, неприятные мысли.
С тех пор как в конце прошлой зимы арманьяки закрыли и замуровали
ворота перед носом бургундского герцога, парижане дрожали от страха под
тяжелым арманьякским сапогом. Малая неосторожность могла обернуться большой
неприятностью. Четыре тысячи женщин нацепили на грудь знаки отличия
арманьяков, а уже мужчинам, которые носили их, и числа не было. Многие
надели белые плащи - а белый цвет был цвет арманьяков - и говорили, что
только они и есть настоящие добрые католики, верноподданные истинного
короля. И велика была смелость тех, кто решался пойти в церковь, или на
праздник, или даже в гости, не повязав белый шарф.
Многих изгнали из города и некоторых даже казнили, и только на днях, в
четверг, тринадцатого сентября, какой-то молодой человек сорвал белый шарф,
повязанный на статуе святого Евстахия, и разорвал его в клочья. И за это ему
отрубили кисти рук на мосту перед церковью Евстахия и навсегда изгнали из
Парижа.
И супруга бакалейщика все это знала и всему ужасалась, но ей так
хотелось бургундское платье...
"Боже мой, - думала она. - Что же мне делать? А вдруг я выйду в этом
платье на улицу, и люди подумают, что мы держим сторону бургундцев? И моего
супруга за это выгонят из Парижа, и все товары в нашей лавке заберут, и я
останусь нищая, и, может быть, меня тоже вышлют, и вдруг не куда-нибудь, а
насильно переселят на юг, в Орлеан. И это ужасное бесчестие для порядочной
женщины, потому что в Орлеан выселяют всяких негодниц. Что мне делать? Что
мне делать?"
В полном смятении чувств она спустилась в лавку - спросить совета у
мужа - и еще с самого порога проговорила с мольбой:
- Как мне хочется бургундское платье!
- Это еще что, за глупости? - спросил Кюгра.
- Почему же глупости? Бургундская мода самая пышная и благородная, и
все дамы во всех странах...
- Ты супруга честного лавочника, а не дама, - прервал он. - И следует
тебе одеваться по своему состоянию. К тому же бургундцы - враги нашего
короля, у нас с ними война, и все ужасно подорожало.
- Не могу я понять, - воскликнула она, - зачем это мы воюем, когда от
этого одни неприятности и огорчения!
- Уж не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты поняла. Ведь женский ум так
мал, что мог бы уместиться в зернышке перца. Одним словом, оттого наша
страна в огне междоусобной войны, что в этом заключена для многих большая
выгода.
- Какая же это выгода, если все подорожало?
- Уж не знаю, как тебе объяснить? - повторил Кюгра. - Что одним
погибель и разорение, то другим праздник. Смотри, вот я кладу гири на одну
чашку весов, она опускается, а другая взлетает вверх. И чем большая тяжесть
ложится на пас, тем выше вздымается слава и богатство королей и герцогов и