"Георгий Гуревич. Тополь стремительный" - читать интересную книгу автора

забрал одеяло и отправился ночевать возле посадок. Как можно было спокойно
спать до утра и не знать, что происходит с растениями! И я постелил плащ в
пушистой пыли, подложил под голову кожаное сиденье из кабины трехтонки. От
прохладной кожи приятно пахло бензином, пружины уютно поскрипывали под
головой. А высоко надо мной висели неестественно яркие звезды, мелкая пыль
Млечного пути; и Лебедь несся, вытянув шею, мимо яркоголубой Веги.
- Григорий Андреевич! Ого-го, сюда! Кончаю ночь.
Это Петя Дергачев - шофер - звал меня посмотреть, насколько поднялись
растения за последний час.
Дело в том, что растения, как мне объяснили, неодинаково растут днем и
ночью. При свете они создают и накапливают материал. Рост идет главным образом
в толщину.
В темноте же, расходуя запасы, накопленные днем, растения тянутся ввысь.
Поэтому для нормального роста необходимо чередование дня и ночи. И
Кондратенков решил установить для своего быстрорастущего гибрида особый режим:
в течение дня несколько искусственных "ночей" под ящиками, а в ночное время -
светлые промежутки при помощи прожектора. "Кончаю ночь" - это означало:
"зажигаю прожектор".
Услышав крик, я быстро вставал и спешил к посадкам.
Петя уже ожидал меня, держа руку на рубильнике. И вот ослепительно белое
пятно ложилось на гнезда. Из темноты появлялись квадраты зелени. Они резко
выделялись на фоне желтеющих колосьев. Широкие листья, отдельных растений
перекрывали друг друга, образуя единую глянцевито оливковую поверхность, и от
этого казалось, что гнездо растет сплошной массой, вздымаясь, как опара.
Мы осторожно погружали линейку в густую листву, стараясь нащупать почву.
- Как у вас, Григорий Андреевич?
- Пятьдесят один. А у тебя?
- То же самое. А как на крайнем квадрате?
- Как всегда, выше всех.
- Ну еще бы! Туда "ПН-55" светит - у него самый полезный свет.
И мы всерьез принимались обсуждать, почему у прожектора "ПН-55" самые
полезные лучи.
Днем Петя Дергачев был шутником и балагуром, но ночью звезды настраивали
его на задумчивый лад. Засветив прожекторы, он подсаживался ко мне и,
рассеянно чертя щепочкой в пыли, неожиданно спрашивал:
- А как по-вашему, Григорий Андреевич, что в жизни нужнее всего?
Если поблизости был Лева - а это случалось чуть ли не каждую ночь: либо он
дежурил сам, либо дежурила Вера, и он навещал ее, - юноша начинал отвечать не
задумываясь:
- В жизни нужнее всего наука, и раньше всего наука о растениях.-Мы живем
за счет растений: пища, одежда, топливо, строительный материал, краски,
лекарства, даже кислород, которым мы дышим, - все это дают нам растения.
Какое бесконечное разнообразие форм! Дуб и плесень, рожь и одуванчик...
Удивительная песчаная акация, которая _может расти вниз головой, если ее
вырвать с корнями, росянка - растение-паук... Да разве можно все перечислить!
И каждое дерево - это целый мир, где живут миллионы клеток, и каждая
клетка - в свою очередь, сложнейший организм. Подумайте о хлорофилловых
зернах, умеющих из воды и газа готовить сахар, растительное масло, хлопковое
волокно, картофельный крахмал и ароматный сок ананаса. Подумайте о росте
дерева - о том, какие силы поднимают многотонную крону дерева на десятки