"Георгий Гуревич. Записанное не пропадает" - читать интересную книгу автора

несчастные. Статистика говорит, что каждую секунду на Земле умирает один
человек. Их близким невозможно ликовать в надежде на будущее. Им надо спасать
умирающего сейчас.
- Справочная, дайте номер помощника Зарека, высокого такого, полного, его
показывали на экране. Киме 46-19? Спасибо.
И слабенький ток вызова иголочкой покалывает кожу Кима. На его браслете,
таком инертном до сегодняшнего дня, чередой проходят незнакомые гости.
Женщина средних лет (выше средних) с малоподвижным, искусственно
подкрашенным лицом. Чувствуется, что кожа натянута и выделана усилиями многих
косметиков.
- Вы Ким, помощник Зарека? Ох какой милый мальчик! Голубчик, вы, верно,
знаете меня в лицо. Я Мата, артистка, я "Девушка, презирающая любовь", я
"Цветочница из Орлеана", я "Наташа Ростова". Милый, мне нужна молодость как
воздух. Мое амплуа - расцветающие девочки, я не могу играть властных и злобных
замоскворецких старух.
- К сожалению, товарищ, все это дело будущего...
Наблюдения... Специальные заседания. До свидания...
Рад бы...
Покалывание.
Глубокий старик. Сухое, желтое, как будто пергаментное лицо.
- У меня, дорогуша, была мечта в жизни: перевести на русский язык
"Махабхарату" всю целиком. Но это сотни тысяч стихов, лет тридцать усидчивой
работы. Милый, запишите меня на вторую жизнь. Обещайте, тогда завтра же
приступлю к работе.
Неприятно разочаровывать людей, но этот хоть подождать может год-другой. А
как быть с таким вызовом?
На экране смуглая чернокудрая девушка с заплаканными глазами. Лицо
классическое, черты безукоризненные. Она иностранка, русского языка не знает,
у себя на родине говорит в рупор кибы-переводчицы. Ким слышит металлический
голос машины, чеканящей слова с неприятной правильностью.
- Пожалуйста, будьте любезны, сделайте безотлагательно ратозапись моей
мамы.
- К сожалению, товарищ...
- Если бы вы знали мою маму...- не отступается девушка.- Такая доброта!
Такое сердце! Такое долготерпение! Нас одиннадцать человек детей, и трое
совсем маленькие...
- Рад бы...
- Ну сделайте что-нибудь... Ну прошу вас...
Девушка давится рыданиями, старается сдержаться, засовывая в рот кулак.
После заминки киба-переводчица сообщает:
- Непереводимые, нечленораздельные звуки, выражающие крайнее горе и
отчаяние.
Почему-то плачущие девушки, в особенности чернокудрые, вызывают у Кима
непреодолимое стремление оказывать помощь. Ким берет у девушки позывные
(Неаполь. Джули 77-82), обещает то, что не имеет права обещать, и сам через
барьер нуля вызывает профессора Зарока.
- Юноша, надо выдерживать характер,- говорит ему профессор укоризненно.-
Есть решение Ученого Совета: никаких скороспелых кустарных опытов. Гхора надо
понаблюдать.
- Но у нее умирает мать, - оправдывается Ким. - Добрая, любящая, мать