"Георгий Гуревич. Записанное не пропадает" - читать интересную книгу автора

Сева кричал:
- Задушим лекарствами!
Ошеломленный профессор повторял:
- Подождите, не все сразу. Один кто-нибудь! Ну помолчите же!
В наступившей тишине Ким сказал унылым голосом:
- Теперь я понимаю, почему ты обязательно хотела сделать ратозапись.
Наконец Зарек разобрался во всей истории, привычно взял руководство в свои
руки.
- Во-первых, выпейте все по стакану воды,- сказал он.- Все. Ты,
именинница, тоже. Во-вторых, рассуждайте спокойно. Лечиться поздно, инфекция
уже сделала свое дело. Мы убьем микробов, жизнь спасем, но молодость не
возвратим. Значит, в-третьих, надо поставить научные наблюдения. В-четвертых,
все мы, бациллоносители, здесь, и все должны идти в строгий карантин. Значит,
нам и вести наблюдения. Ким, будешь моим помощником. Все прочие думайте, кому
передать свою работу на время карантина. Придвигайся, Ким, смотри на мой
браслет, займемся организацией...

ГЛАВА 5. ПРАВО НА СОЯ

Каждое утро ровно в восемь Ким клал на стол профессора тяжелую свинцовую
коробку, очередную ратозапись Лады. Свистком вызывал машины - читающую и
сличающую. Они выползали из стенных шкафов, шлепая мягкими гусеницами, держали
наготове столик, похожий на нижнюю челюсть, готовились прожевать сегодняшний
материал.
Уже через несколько минут сличающая машина металлическим голосом
докладывала:
- Отмечаю изменения в областях АВ-12, АВ-14, 15, 16, AC-11.
А читающая разъясняла в свою очередь:
- В области АВ-12 повреждены синапсы. Шесть омертвевших клеток...
Процесс старения шел. Машина находила изменения повсеместно. А люди,
друзья, ничего не замечали на глаз, видя Ладу ежедневно, ежечасно. "Она не
меняется ничуть", - уверяла Нина. Но потом брала фотографии недельной давности
и ахала: "Совсем другой человек!" И седина в волосах, и морщины на лбу, мешки
под глазами, кожа дряблая, губы выцвели, стали тоньше, жилы надулись на руках,
выпятились на шее.
Лада сама точнее посторонних отмечала ступеньки старения. Говорила Нине:
- Запиши - седая прядь в волосах, вчера ее не было. Усталость с утра:
спала, но не отдохнула. Не хочется приниматься за работу. Страшно подумать,
что надо еще переодеваться. Предпочитаю полежать с книжкой на диване. Нет, не
о любви - о любви скучно читать.
А профессор и товарищи час спустя спорили, разматывая ратозаписи: из-за
каких физиологических изменений умер у Лады интерес к любви, какие клетки
выключились, какие гормоны перестали поступать в кровь, какие нервы в мозгу
перестали соприкасаться.
Споры шли не только в Серпухове. Размноженная ратозапись, пересекая
материки и океаны, мчалась в институты мозга всего мира. В Индии, Бельгии,
Того и Перу выходили на трибуны молодые и пожилые лекторы с указкой, чтобы
прочесть рефераты об изменениях в височной впадине Лады Гхор, о разрушении
гипофизарных нервов Лады Гхор, о восемнадцатых сутках патологического
состояния Лады Гхор.