"Георгий Гуревич. Ааст Ллун - архитектор неба " - читать интересную книгу автора

экваторе нормальный вес, у полюсов невесомость. Все реки потекут к экватору,
продавят там дно и выльются наружу. Воздух от полюсов улетучится к Солнцу.
Ни лесов, ни полей, ни озер делать нельзя. Под горы нужен фундамент, иначе
они проломят скорлупу. Без воздуха не будет ни полей, ни лесов.
Многоуважаемый Ааст обещает жизнь на вольном воздухе, но без стеклянной
крыши ему не обойтись. Мы - простые современные специалисты - не видим
выхода из этих противоречий. И, должно быть, не увидим в ближайшую тысячу
лет. Может быть, имеет смысл отложить обсуждение на тысячу лет?
А Маккей, прямой и резкий, забил последний гвоздь.
"Я человек простой, - сказал он, - уроженец дремучих лесов. У нас
житейские правила такие: дом рубим для себя, для детей. На правнуков не
загадываем, не знаем, какая у них семья, какие вкусы, какие к жизни
требования. Ааст предлагает строить дом, который будет готов через три
тысячи лет. Сто поколений - каменщики, сто первое - жители. Но если сто
поколений проживет на строительных лесах, в невесомости, среди неготовых
блоков, нужны ли сто первому поколению поля, леса и тяжесть? Не будет ли для
них ветер ядовит и тяжесть тяжела, как уважаемому нашему докладчику?"
Обескураженный, снова больной от земного веса, Ааст покинул Землю. В
ракету его внесли на носилках, три дня он лежал без памяти.
Врач-космотерапевт сказал, что следующий визит на Землю может быть
смертельным. Мать взяла с него честнейшее слово - выбросить в космос не
только чертежи, но инструменты, и чертежную доску, и вычислительную машину.
На десятый день ночью тайком Ааст прокрался в мастерскую.
У него сложился новый проект - этакий гибрид из идей Циолковского и
Дайсона.
...Впрочем, вы сами, ребята, живете в этом мире, хорошо знаете, как он
устроен.
Солнце взято в клетку. Решетчатая клетка-шар немыслимых размеров
окружает все околосолнечное пространство.
На пересечении прутьев - оси жилых колес. Каждое колесо - жилой поселок
или парк, завод, лаборатория... Для безопасности все они спрятаны в водяную
шубу. Вода медленно перекачивается с солнечной стороны на теневую, там
отдает тепло.
А в прутьях решетки-дороги - грузовые конвейеры, пневматические поезда,
плавательные дорожки. Надо бы сказать "пешеходные", но в решетке
невесомость - там нельзя ходить.
Мир, похожий на игрушечную бумажную мельницу, где цветные колесики
крутятся, если бежать навстречу ветру.
Колеса - жилища, колеса - парки, колеса - озера, колеса - фабрики,
колеса - стадионы, колеса - лаборатории....
На сто колес-жилищ - одно колесо-клиника, одно колесо-электростанция,
колесо-университет, колесо-склад, колесо-космодром. Проект свелся к
экономическим расчетам: сколько колес общественных на тысячу жилых и какой
ширины должны быть транспортные трубы решетки?
Ааст составлял расчеты, чертил схемы, но без удовлетворения. Ему не
нравился этот решетчато-мельничный мир. В нем не было главного: сказки
детства Ааста - нарядной Земли, искристого снега, воющего ветра, плеска
волн... В комнатах - нормальный вес, на дорогах - невесомость. Постоянные
переходы от веса к невесомости и обратно: по пути на работу, в гости, на
стадион. Переходы неприятные, утомительные, для детей и стариков вредные.