"Георгий Гуревич. Мы - из Солнечной системы" - читать интересную книгу автора

Подрагивает на стенде кинопортрет лобастого человека. Привычным,
всему миру известным жестом Ксан разглаживает широкую бороду. Час спустя,
именно так же разглаживая бороду, Ксан выйдет на трибуну. Мысли его
волшебнику известны. Ксан скажет примерно так;
- Сегодня 28 декабря 299 года эры дружбы. Приближается рубеж
столетий, друзья. Старый век покидает нас, очередной принимается за дело.
На рубеже хочется подвести итоги, задуматься о будущем.
Наши предки получили в наследство не идеально удобную планету. На ней
слишком много пустынь, песчаных, глинистых, каменистых, бесплодных из-за
недостатка воды. Уже не первый век мы переделываем нашу планету. Позади
столетие борьбы с пустынями, когда все безводные земли мы превратили в
увлажненные; историки называют его веком орошения. Позади столетие борьбы
с излишней влагой в тропиках, ликвидация ненужных нам болот, озер и морей
- Северного, Эгейского, Желтого. Век орошения позади, и век осушения
позади. Как назовут историки наступающий век?
- Век отепления, - скажет Мак-Кей.
- Одевания океана, - по мнению Ота.
- Глубинный век, - по Одиссею.
А по Аасту Ллуну, - век заселения космоса.
Четверо будут водить указкой по схемам, доказывая, что их проект
самый разумный, самый выгодный, самый продуманный и осуществимый. А за
ними попросит слова волшебник, чтобы заявить во всеуслышание:
- Проекты ваши несите в архив!
Нет, конечно, таких слов он не произнесет, найдет более обтекаемые.
Но смысл будет именно таков: "Я беру на себя все заботы... а ваши проекты
несите в архив".
Воображая удивленный гул, смакуя заранее впечатление, волшебник идет
по Кремлю мимо дворцов и соборов, мимо Царь-колокола и Царь-пушки. Кремль
- музей, здесь ничего почти не изменилось с прошлого тысячелетия, когда
Москва была столицей первого социалистического государства. Сейчас на
единой планете нет столиц в прежнем смысле этого слова. Селектор вытеснил
залы заседаний, члены советов обсуждают дела, не выходя из дому. Только на
торжественные новогодние собрания принято съезжаться со всех концов света.
В прошлом году собирались в Монровии, в позапрошлом - в Монреале, в
нынешнем году - в Москве.
На Ивановскую площадь сыплются с неба переливчатые крылья. Сложив
вингеры, люди кладут их в свободные ячейки уличных шкафов. Шкафы с
ячейками у подъездов сейчас такая же необходимая деталь городского
пейзажа, как в двадцатом веке стоянки лакированных автомашин, а в
девятнадцатом - лошади с торбами на мордах и драчливые воробьи,
подбирающие овес.
Прежде чем снять комбинезон, прилетевшие стирают изморозь и сушатся в
тамбуре под струёй горячего воздуха. Горячее неприятно после бодрящего
мороза. Волшебник, морщась, протискивается в вестибюль.
И тут к нему приближается, шлепая гусеницами, глазастый автомат:
- Ты человек по имени Гхор? Ксан Ковров просит тебя зайти срочно.
Даже волшебник волнуется, идя за автоматом: "Почему "срочно"?
Какие-нибудь перемены? Дискуссия отменяется? Или сразу же надо сделать
доклад? Готов он?"
Ксан Ковров за кулисами в радиорубке. Перед ним на трех экранах сразу