"Георгий Гуревич. Погонщики туч ("Знание - сила", 1948 № 1-4)" - читать интересную книгу автора

- Ну, Шура, счастливого пути. Помни, что ты Хитрово. Не падай духом при
неудачах. В другой раз добьешься. Неудачные опыты тоже нужны для науки.
Василий влез в кабину последний, надвинул крышку. Самолет грозно
взревел, волны побежали от поплавка, раскачивая причал. Провожавшие
замахали платками, мать Василия, скрестив руки под платком, победно
оглянулась вокруг.
"Вот он какой у меня! - думала она. - На руках носила!"

СТАРТ

СТЫДНО сознаться, но начальник воздушной экспедиции товарищ Хитрово А.
Л. в первый раз в жизни поднималась в воздух, если не считать перелета в
Москву на пассажирском "Дугласе", совершенного еще в детстве.
Тогда, восьмилетняя девочка, она всю дорогу просидела на коленях у мамы.
Маме было нехорошо, и соседке, полной даме с цветами на шляпе, тоже
было нехорошо, и котенку, который летел с дамой в авоське, тоже было
нехорошо - он все время жалобно мяукал. Кроме этого, Шура ничего не
запомнила, и поэтому она с таким интересом оглядывалась сейчас, стараясь
видеть все, что происходит внутри и снаружи.
С торжествующим ревом гидроплан пронесся по протоке, взрывая поплавками
сонную воду. Шура очень хотела уловить момент отрыва от воды, но так и не
смогла. Только она засмотрелась на берег - и вот уже на поплавках не
оказалось струй. Серый плотик причала показался еще раз, теперь уже далеко
внизу. Не похожие на себя, кургузые людишки махали руками. Один из них
отряхивал рукав. Шура поняла. "Больше всего я верю в пыль" - вспомнила она
наставление юноши в очках.
Затем, непонятно каким образом, под крылом оказался аэродром - широкое
зеленое поле - и на нем начерченные по линейке и циркулем сопряжения
неестественно желтых дорожек.
Под Шурой прошли бесконечные ряды самолетов, и солнце поочередно
вспыхивало на их алюминиевой обшивке. Под крыльями транспортных самолетов
- чудовищных белых рыб - дремали маленькие воздушные "мотоциклы". За ними
стояли геликоптеры с наклоненными на бок, словно разомлевшими ото сна
винтами; еще дальше - скоростные реактивные, с короткими треугольными
крылышками; за ними - сверхзвуковые, веретенообразные, с шилом на носу,
что-то вроде меч-рыбы на колесах.
Аэродром оборвался тенистым оврагом, и Шура увидела родной город. Он
оказался не таким большим, как она представляла его себе. Он был виден
весь сразу - синевато-зеленые склоны Кумысной поляны, железная дорога с
красными спичечными коробками товарных вагонов, дома, похожие на кирпичи,
поставленные на ребро, косое сплетение улиц, сбегающих к Волге, и белая
блестящая полоса протоки с неподвижными, но усердно пыхтящими буксирами, и
даже Зеленый остров. Театр умилил Шуру - гигантское здание с массивными
колоннами казалось гипсовым музейным макетом, какие ставят под стекло.
Потом все повернуло. Самолет пошел над белесой гладью Волги. Поперек
реки тянулся мост, рядом с ним лежала его тень. По тени моста шла тень
поезда, над ней расплывалась тень пара.
За Волгой пейзаж стал унылым и одноцветным. Самолет набрал высоту -
слились с землей деревенские домики, рассыпанные по балкам. Геометрические
площади пашни, черные, бурые или зеленоватые, становились все реже.