"Георгий Гуревич. Погонщики туч ("Знание - сила", 1948 № 1-4)" - читать интересную книгу автора

километров на сто в море и там описали круг. Лейтенант безропотно выполнял
все приказания Шуры, раз навсегда решив не вмешиваться в ее "забавы", но
когда горючее было израсходовано больше чем наполовину, не спрашивая Шуру,
повел самолет на посадку в ближайший город - Красноводск.
От Красноводска у всех троих осталось поверхностное впечатление, как у
транзитного пассажира, выглянувшего на минуту из вокзала на площадь.
Василий не отходил от самолета. Лейтенант видел только порт да
бензохранилище, где он выписывал и получал горючее. Шура провела два часа
на набережной, изнывая от жары и пыли. Пыль еще усиливалась от того, что
на каждой улице копали арык. Красноводск готовился принимать воды
Аму-Дарьи, которую строители Туркменистана вновь после почти
четырехсотлетнего перерыва возвращали по высохшему руслу в Каспийское
море. Волнуясь, шагала Шура по чахлому скверику с серой травой и пила
тепловатую опресненную воду с металлическим привкусом.
Мальчик в лохматой папахе, угощавший ее из чайника, сообщил, понижая
голос:
- Приходи завтра! Пароход ждем. Свежий вода будет, бакинский вода.
Но Шура решила не дожидаться воды - ни бакинской, ни аму-дарьинской.
Заметив,что Василий кончил заправку и мешкает у входа в буфет, Шура
собрала свою команду и заставила ее немедленно подняться в воздух.
- Или вы устали? - спросила она. - Хотите отдохнуть?
Конечно, Зорин устал и хотел отдохнуть, но ни за что он не мог бы
сознаться в этом Шуре.
Из Красноводска они направились на юго-запад - к Ленкорани. Оранжевая
полоса туркменского берега ушла назад, и вновь самолет повис над вогнутой
чашей Каспия. Из-за однообразия моря движения самолета не было заметно -
казалось, что он увяз в густом воздухе и, рыча, буксует в центре огромного
шара с голубой верхней половиной и сизо-зеленой нижней. Около получаса
продолжалась эта кажущаяся неподвижность, но затем, разглядев что-то на
горизонте, Шура с восторгом воскликнула:
-Вот!
На юге, там, куда она показывала, плыли в воздухе бледноголубые
прозрачные облака.
Но это были не облака, а горы - снежные вершины Иранского хребта -
Эльбурс.
Подножие его было скрыто еще толщей непрозрачного воздуха, но гребень
просвечивал сквозь редкую горную атмосферу. Казалось, он оторвался от
земли и величаво парил над морем.
По мере приближения бесплотные вершины становились материальными, как
бы обрастали телом. Отдельные пики - голубые на восточных склонах и
розоватые на западных - слились в цепь; снизу, на некотором расстоянии от
нее, наметилась узенькая яркосиняя полоса берега; затем берег и хребет
соединились плотными темно-голубыми склонами. По ним клубились, скатываясь
через перевалы, лохмотья облаков.
Внезапно лейтенант сделал крутой вираж, и берег переместился под левое
крыло.
Шура вскочила с негодующим жестом.
- Чу-жа-я тер-ри-то-ри-я! - прокричал ей в ответ Зорин. - И-р-а-н!
Разочарованная девушка опустилась на сиденье. Она с вожделением
смотрела на облака, такие близкие и недоступные, и даже облизывала губы,