"Георгий Гуревич. Открытие секунды" - читать интересную книгу автора

Куницын и был водолазом, хотя море увидел только взрослым. А вырос он в
тайге... И была у него хозяйственность бережливого лесничего и
самостоятельность бывалого таежника, привычка рассчитывать только на
собственные силы. Гурьянов все это учел, сам отбирал первого кандидата.
- Хорошо в тайге. Только там и дышится, как следует, - говорил Куницын.
- А что же ты, Саша, пошел в водолазы? - спросил Гурьянов. -
Разнообразия искал, что ли?
- Какое же разнообразие под водой? Верно, на мелководье сады вроде, а в
глубине - тьма и скука. Водолазное дело - тяжелое. Но у нас в тайге так
говорят: если ты мужик, вали на свой горб. Знал, что под водой тяжко, на
то и шел.
- Но ведь это так безрадостно: всю жизнь делать тяжелое и скучное? -
допытывался Гурьянов.
- Не дело скучное, а темнота скучная, - уточнил водолаз. - Свои
тонкости есть, свои хитрости. Если спустя рукава, тогда и скрепя сердце
можно. Но когда стараешься, как скучать? Под водой халтурщиков нет. Не
выживают. Я так понимаю: и темпоскаф - не санаторий...
Итак, в 2 часа 55 минут Куницын вошел в темпоскаф. В широкий, обвитый
золотой проволокой бак, три метра в высоту, три метра в диаметре, - в
странный бак с золотым бочонком на боку.
На пороге Куницын помахал рукой, закрыл дверь... и остался у всех на
виду.
Можно было, видеть его на экранах, можно было и заглядывать в
темпокамеру сверху. Ведь ее ограждало поле, в потолке она не нуждалась.
Только стеклом была прикрыта - от дождя.
Всем было видно, как Куницын уселся в свое кресло-кровать, положил руки
на стол, развернул журнал, заполнил первую строку. "2 ч. 58 мин. К старту
готов".
Прожекторы заливали темпоскаф голубым светом, отгоняя ночь за ограду
площадки. Десятки объективов нацелились на золотой бак. Волнуясь в первый
раз за эти тринадцать лет, Гурьянов нажал кнопку.
- Поехали, - сказал Куницын, повторяя знаменитое гагаринское. Но с
места, конечно, не сдвинулся.
Космический старт был куда красочнее. Гигантская башня окутывалась
клубами цветного дыма и, как бы опираясь на эти клубы, привставала,
подтягивалась к небу, взвивалась, сверлила высоту, серебристой стрелой
пронизывала облака.
Старт в быстрое время - никакое не зрелище. Все остается на своем
месте: бак и бочонок, кресло и темпонавт в кресле.
- Как самочувствие? - спросил Гурьянов по радио.
- Нормальное.
И через три, и через шесть, и через пятнадцать минут:
- Порядок. Настроение бодрое.
В конце концов Гурьянов рассердился:
- Вот что, парень, ты мне тут бодрячка не разыгрывай. Меня не
успокаивать надо, а информировать. У меня датчики перед глазами, вижу я,
какая норма.
Давай докладывай по-честному, описывай.
- По-честному, как в бане, - признался Куницын. . Печет снаружи и
изнутри.