"Георгий Гуревич. Открытие секунды" - читать интересную книгу автора

Гурьянов никогда не разменивался на мелочи. В самый центр бил... То же на
работе. Приемные часы, каждый со своей заботой: у кого идея, новый
принцип, а кто отпрашивается на день, тещу на дачу перевезти. У Дмитрия
Алексеевича была идеальная точность:
это решает секретарша, это - завхоз, а это - я сам. Насчет машины - к
завхозу, с принципом - ко мне. Завтра с утра посидим, подумаем на свежую
голову. С утра думать любил. На утро сам вызывал. А приемные часы - под
вечер, чтобы не посетители расписание дня диктовали.
- Что было главным? - переспросила племянница Гурьянова. - Вкус к
жизни, вот что главное. С увлечением жил, все делал с увлечением. Ел с
аппетитом, кости грыз с хрустом, спал, как убитый, спорт выбирал
головоломный: водные лыжи, горные лыжи. И танцевал так, что дух
захватывало. Женщин любил, - племянница зарделась. - Вообще любил людей.
Самый интересный разговор для него был о людях: чем себя проявил? И сразу
решал: "Этого я пристрою к делу".
Иные упрекали: "У вас, Дмитрий Алексеевич, утилитарное отношение к
человеку.
Люди для вас винтики".
Он только отмахивался:
- Винтики! Сказали тоже. Сказали бы еще, что актеры - винтики сцены. Да
настоящий актер только на сцене и живет полновесно, только там горит,
талант проявляя. Наш институт и есть сцена для научных талантов. Иной,
конечно, не блещет, чадит, не сумел найти себя. Вот я и помогаю найти
себя. И представьте...
Будущее куется в научных институтах, и поскольку будущее интересует
всех, ученым частенько приходится принимать журналистов, объяснять им азы
своего дела, чертить для профанов схемы. Но все журналисты отмечали, что
Гурьянов никогда схем не чертил и аппаратурой не хвалился. Гостей он
обычно выводил на хоры, начинал рассказывать про людей, благо они
толпились тут же, покуривая в коридоре.
- Вот на того обратите внимание, - говорил он, - на того, костлявого и
седого, в мешковатом костюме. Мой зам по науке. Светлая голова, отвага в
мыслях необыкновенная. Но к горю его - отвага эта кончается на краю
письменного стола. Глубоко не верит в свои силы, потому что никого не
может убедить. Вот и приходится опекать его, идеи его подбирать и
проталкивать...
А собеседник его, в очках, лысый и упитанный, - из тех, кто умеет
проталкивать. Знает, что сделать, как сделать, как расставить, с кем
договориться. Поручить можно, что угодно: организуй мастерскую, организуй
завод. Но давать задание надо порционно, поэтапно. О заводе не заикайся,
испугается: "Нет-нет, что вы, что вы, сорвусь, оскандалюсь". Инициативен в
каждой части, нет инициативы в целом. На себя приходится брать членение на
этапы... А тот - горбоносый и узколицый - ничего не вытягивает и не
вытянет.
Зато у него кругозор. Мгновенно охватывает картину, видит все
недочеты... и ни шагу вперед. Остроумие, дерзость, быстрота мысли - и
скептицизм.
Разрушительный ум, не конструктивный. Но в коллективе и скептики
полезны.
Пусть развенчивает радужные надежды, пусть выпячивает слабости. Наше