"Георгий Гуревич. Борьба с подземной непогодой ("Знание - сила", 1954, № 10-11, 1955, № 2-4)" - читать интересную книгу автора

новое дело, прежде чем доберется до Камчатки, извержение может окончиться.
Как же быть?
И он ходит из угла в угол, заложив руки за спину, думая все о том же.
Наступает вечер, в комнате постепенно темнеет, но Дмитриевский забывает
зажечь свет.
- Что же делать теперь? - спрашивает он себя. Но вот решение принято.
Повернувшись на каблуках, профессор подходит к телефону, набирает номер:
- Это телеграф? Запишите телеграмму. Срочную. Камчатская область. Село
Гореловское, Вулканологическая станция. Прошу тщательно собрать все
материалы, связанные с работой Виктора Шатрова, и переслать в Московский
университет на имя декана Дмитриевского. Прошу так же, не откладывая,
сообщить биографические сведения для большой статьи в "Университетском
Вестнике" о Шатрове и значении его работы для советской вулканологии.


2.


Т'АСЯ получила эту телеграмму вечером после работы - и не поленилась
проделать еще раз 6 километров от села до станции. Но Грибова не было дома.
Он измерял толщину пепла на ближайших холмах. Спицына увидела надпись
"Срочная" и решила вскрыть телеграмму.
- Конечно, нужно сохранить все бумаги, даже черновики и расчеты, -
сказал Петр Иванович. - Об этом мы Тасеньку попросим. А восковую модель мы
запакуем и отвезем в Москву. Она должна стоять в Политехническом музее.
Это хорошо, что там интересуются. Значит, работа не останется без
внимания, каждую букву проверят.
- По настоящему, надо не проверять, а продолжать, - сказал Ковалев. -
Аппараты у нас есть, как они ставятся, я знаю, видел тысячу раз, помогал,
сам выравнивал. Пожалуй, аппарат я настрою. Но что и как снимать - не знаю.
Какие-то расчеты были у Виктора. А расшифровка совсем темное дело.
- Он смотрел на пятнышки и прямо диктовал, - вставила Тася, - этому
надо учиться в институте.
- Но, возможно, при аппаратах есть инструкция, - предположил Спицын -
Мы могли бы разобраться все вместе.
А жена его тотчас же возразила: - Трудно сейчас разбираться, самое
горячее время. Да и Грибов не даст. У него свой план наблюдений.
- А мы не позволим ему ставить палки в колеса. Он все время мешал
Шатрову, теперь радуется, небось, - сказал летчик.
Как раз при этих словах дверь отворилась и в столовую вошел Грибов.
- О чем речь? - спросил он отрывисто. - Телеграмма? Покажите.
Грибову совсем не нужно было измерять пепел. Он ушел, чтобы подумать
наедине. Эти дни были для него катастрофическими. Погибший Виктор победил
его. Грибов лежал на обеих лопатках и понимал это.
Он был немногословен и сдержан. Его считали холодным человеком, с
рыбьей кровью. На самом деле, Грибов был решителен, смел, дерзок, даже
азартен. По характеру он был страстным бойцом, но вел сражения мысленно, в
голове. Он был неустрашим в мыслях - это нужное качество для ученого.
Грибова оценили еще в институте; его дипломный проект опубликовали, как
научную работу.