"Георгий Гуревич. Подземная непогода" - читать интересную книгу автора

вулканический пепел со льдом, далее - вулканические туфы, прослойка льда,
базальтовая лава, опять туфы, туфо-брекчии, еще раз базальтовая лава...
всего на глубину тысяча двести метров".
На каждом бланке был записан путь одного луча, отвесного, наклонного
или горизонтального. Лучи пронизывали вулкан во всех направлениях и в
разных точках встречали один и тот же пласт. Все это наносилось на
многочисленные разрезы. В столе Виктора пухла горка папок.
Позднее, когда у Таси начинался урок алгебры, Виктор работал над
моделью вулкана. Сначала модель была пустая внутри. Но Виктор постепенно
заполнял пустоту слоями подкрашенного воска. Прозрачный воск обозначал
туф, красноватый - лаву, воск с золой - брекчии (породы, образовавшиеся из
слежавшихся обломков лавы). В подлинный вулкан нельзя было заглянуть, но
восковая гора разнималась на части. Можно было рассматривать ее снаружи и
в разрезе.
Зимовщики следили за ростом модели с интересом, только Грибов позволял
себе подшучивать.
- Во всяком случае, это красиво выглядит, - говорил он. - В прошлом
веке очень любили такие штучки. Тогда на каждой ярмарке показывали
восковые фигуры преступников. Тут бы и поставить эту модель с надписью:
"Чудовищный изверг и убийца Вулкан, загубивший за пять тысяч лет трех
человек".
В словах Грибова сквозила неприязнь. Он приехал на Камчатку с
собственной теорией. Нужны были доказательства, ему разрешили всю работу
станции направить на проверку своих предположений. Но вот появился новый
человек с каким-то аппаратом, и работа Грибова отошла на второй план.
Вертолет работал на Виктора, летчик - на Виктора, лаборантка - на Виктора.
Весь интерес и все внимание - работе Виктора. Грибов утешал себя: его
теория слишком глубока, недоступна пониманию рядовых сотрудников. Но все
же в душе у него росла обида за свою работу, раздражение против Виктора и
его модели. Иногда оно прорывалось насмешливой шуткой или откровенным
сомнением.
- Туфы - лавы, лавы - туфы, - говорил он, поглядывая на модель, - все
это мы знали и раньше. Еще студентом я читал в популярной статье: "Вулкан
- это гора, которая создала сама себя". Когда-то здесь было ровное место,
потом возникла трещина. За пять тысяч лет произошло штук семьсот
извержений, и вот из лавы и пепла выросла куча почти в пять километров
высотой, что-то вроде шахтного террикона. Теперь Шатров изучает эту кучу,
изобразил ее в разрезе. Как учебное пособие это любопытно и наглядно, но
что это дает для науки? Техника подтверждает старые взгляды - то, что было
открыто мыслителями без аппаратиков.
Виктор обычно отмалчивался. Он совсем не был уверен, что его работа
значительна. Но однажды за него ответил летчик.
- Помнится, - сказал он, - когда я летал над Ленским трактом от
Иркутска до Якутска, жил на одной посадочной площадке в сторожах отставной
ямщик. И один у него был разговор: "Скучное ваше летное дело. Вот я бывало
на тройке с колокольчиком, да в зимнее время, в сорокаградусный мороз...
на весь тракт моя упряжка первая. Какие кони были - звери! Чуть
зазеваешься - вывалят в сугроб или в полынье искупают. Вожжи в руках - как
струны. Не езда - песня! А что ваш самолет? Печка на крыльях, жестяной
ящик. Дернул за рычаг - он идет, дернул за другой - садится. Никакого тебе