"Георгий Гуревич. Подземная непогода" - читать интересную книгу автора

старик.
Но Катерина Васильевна отказывалась прийти на помощь.
- Все это пустяки, - говорила она. - Тигр, тигрица, какая разница?
Давно это было. Сейчас ты и мухи не убьешь.
Спицына сама могла рассказать не меньше мужа, если бы захотела. Она
сопровождала Петра Ивановича и на Кавказ и в Якутию, тонула вместе с ним
на Енисее, спасалась от лавины, землетрясений и тигров... Химик по
образованию, она работала и коллектором-геологом, научилась спать на
земле, есть всухомятку, грести по десяти часов в день или столько же
времени идти на лыжах. Она не жалела об уюте, не искала его, не любила
шить и готовить и с удовольствием передоверила хозяйство Тасе. Но раза два
в месяц на Спицыну находили приступы хозяйственности. Тогда она начинала
яростно кроить, вышивать или стряпать, чаще всего пирожки. На несколько
часов дом наполнялся криком, чадом, а в результате на стол подавалось
нечто жесткое и подгорелое. Ковалев наотрез отказывался есть, Виктор
отламывал маленький кусочек, и только Петр Иванович, чтобы утешить жену,
терпеливо доедал все до последней крошки.
Грибов не участвовал в общих беседах. Он вообще держался отчужденно,
сразу после обеда уходил к себе в комнату и весь вечер писал докторскую
диссертацию. Но ровно в восемь часов дверь в столовую открывалась, и
Грибов строго спрашивал:
- Тася, мы сегодня будем заниматься алгеброй?
- Девочка устала, пусть посидит, - отвечал Петр Иванович, всеобщий
защитник.
Но Тася, суетливо схватив тетради, исчезала за дверью... С ее уходом
сразу становилось тихо и скучновато. Никто не смеялся, не пел, не
восторгался и не ахал. И Петр Иванович, скомкав рассказ, говорил
потягиваясь:
- Пожалуй, и я пойду поработаю...
- На боку лежа? - сердилась Катерина Васильевна.
Петр Иванович, игнорируя нападки, важно удалялся и затворял за собой
дверь. Через минуту из спаленки доносился стук сброшенных сапог и скрип
кровати.
Виктор и Ковалев переглядывались с улыбкой. Спицына опускала голову.
- Стареет, - говорила она с грустной нежностью. - Подняться на холм -
трудно, идти пешком - трудно, сидеть поздно - и то трудно. Дремлет целый
день на работе. Статью заказали для "Бюллетеня" - третий год пишет.
Каталог поручили составить - и то утомительно, ящики тяжелые. Пришлось
самой взяться, кончать за него. А какой герой был! Волгу переплывал... В
тайге две тысячи километров проходил за сезон. Все прошло. Теперь живем
здесь, как в доме отдыха, пенсии дожидаемся.
"Как в доме отдыха! - думал Виктор. - Для Спицыных это дом отдыха, а
для Елены подвижничество".
Вскоре и Спицына уходила. За ней поднимался летчик.
- Завтра полетим? - спрашивал он. - Тогда надо выспаться, пожалуй.
Виктор оставался один, задумчиво разглядывал тропические узоры на
заиндевевшем окне, и часто... чаще, чем следовало бы, перед ним появлялось
смуглое лицо с черными бровями.
Довольна ли ты собой, Елена? Уютно ли тебе в увешанной расписными
тарелками квартире Тартакова? Спокойна ли твоя совесть, когда в комоде ты