"Георгий Гуревич. Свойственно ошибаться (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

границы, надо себя ограничить, - так говорит и отец Сережи.
И, самое главное, не надо воображать, что ты первый умный человек на
Земле, все начинать заново от нуля. Тысячи лет люди исследуют природу, кое
в чем разобрались, сообща, международным коллективом. Наука не создается
одиночками. Новичок приходит в коллектив и вливается в коллектив, чтобы
продолжать работу, начатую до него. Продолжать, а не переиначивать
по-своему. Вот он, Сергей, и будет продолжать, пойдет вперед, а не вернется
к азам. У него же все продумано. Он постарается кончить с отличием, надежда
есть, троек не нахватал пока, как Гена с его безалаберностью и капризами:
"Это мне интересно, а это неинтересно, не желаю учить". Сразу после
института Сергей поступит в аспирантуру - папа поможет. Он декан же,
правда, не на нашем факультете, но в том же институте. Потом диссертация.
Если удастся, возьмет тему поближе к отцовской, но, вероятнее, будущий шеф
подскажет; руководители любят же, чтобы работа аспирантов входила как глава
в их монографию. Примерно в 27 лет - кандидат наук, к сорока - доктор. Отцу
будет уже за семьдесят, может и уступить кафедру сыну. Вот тогда и придет
пора проявить самостоятельность, развивая свою докторскую диссертацию.
Можно и науку основать на какой-нибудь обособляющейся ветви. А ошибки - это
мелковато, так считает Сережа. "Ошибочки, вставочки, поправочки,
мелочишечки!" Науку надо продолжать, продолжать расширяя, вбирая все
прошлое как часть. Механика Ньютона - часть теории относительности, теория
относительности - часть будущей единой теории поля. Но куда расширять, куда
продолжать - не студенту решать. Студент должен освоить достижения
прошлого, взобраться на плечи предыдущего поколения.
- Это общеизвестно,- поддакнул я.- В науке все поколения стоят на плечах
у предыдущего поколения.
- А Гена говорил: "Правильно, все стоят на плечах, а Сережа хочет стоять
на одном плече - у папы или у шефа на худой конец". Вот и почувствовала я,-
заключила Наташа,- что Сережа и меня приглашает влезть на то плечо. И
надежно, и все наперед известно: к двадцати семи года, и к сорока, и к
семидесяти. И так мне стало скучно, так скучно!
Наташа тяжело вздохнула и взглянула на меня вопросительно.
- Ну что ж,- сказал я.- Ваше мнение я выслушал. Вопросы кончаю, и так
затянул. Теперь предоставим слово машине. Но прежде чем включить ее, должен
вас предупредить, девушка. Вы получите прогноз, вероятностное предсказание,
не бесспорное. Машина не пророк. Возможности ее ограничены. Она высчитывает
вашу личную судьбу, но не будущее всего человечества. Внешние события за
пределами ее тематики, тем более случайные внешние события - землетрясения,
наводнения, пожары... военные пожары тоже. Машина выводит наиболее
вероятные итоги жизни на основе ваших характеров. Но это тенденции, а не
роковая неизбежность. Тенденциям можно и сопротипляться.
- Пусть машина учитывает мой характер, перебила Наташа.- Я буду
сопротивляться. Я сильная. И я люблю!
На том предварительная беседа кончилась. Я набрал приказ: "Обработка.
Выводы. Срок: через год". Набрал и отодвинул занавеску с экрана. Машина
ровно гудела, переваривая информацию, сопоставляя и высчитывая. На экране
возникали и таяли неопределенные тени.
- Долго ждать? - не выдержала Наташа.
Я попросил набраться терпения. У машины сейчас прорва материала, много
больше, чем у человека в мозгу в течение всей жизни. Ведь пока мы с Наташей