"Георгий Гуревич. Свойственно ошибаться (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

восхититься. Все было в этом тоне: и застарелая ревность, и ущемленное
самолюбие, и привычная готовность мириться с обидами во имя жизни в хорошо
обставленной квартире, ради гарнитура, ради розовых хризантем на капоте.
Кимоно? Может быть, и кимоно, я не различаю разницы.
- Противную бабу выбрал Сережа,- поморщилась Наташа-подлинная. Она не
заметила, что машина назвала ту женщину Натальей, как бы показывала вариант
ее собственной судьбы: вот что будет с тобой, если ты по расчету выйдешь
замуж за сына декана, сегодняшнего владельца этого кабинета с гигантским
глобусом. Пожалуй, та Наталья не была точной копией ни живой Наташи, ни
экранной. Машина расщепила прообраз, как Стивенсон расщепил своего героя на
Джекила-доброе начало и Хайда - скрытое в душе зло. Так и тут в разный
образы воплотились Наташа - беззаветно любящая и Наташа взвешивающая,
прислушивающаяся к разумным предостережениям мамы, сестры и Сергея.
Наталья удалилась, на экране появилась Наташа, сухонькая, почти совсем
седая, с грустными глазами и опущенными плечами, согнутая, уже не натянутая
как струна.
Сергей вышел из-за стола, пожал ее руку двумя руками, усадил в глубокое
кресло.
- Тысячу лет не видел тебя, Наташка. Садись, рассказывай, как жизнь
сложилась.
Спросил, но заговорил сам:
- А у меня, видишь, порядок. Не блеск, но и жаловаться нет причины. Все
по плану, как и было задумано: к тридцати защитил кандидатскую, в
сорокдокторскую. Получил отцовскую кафедру. Семейная, так сказать,
традиция, у нас это уважают. Великим не стал, впрочем, и не рвался.
Уважаемый профессор, трудов целая полка. Есть имя, знают, переводят,
приглашают на всемирные конференции, езжу... и с женой иногда.
Похоже, что Сергей давно заготовил этот разговор. Очень хотелось выложить
Наташе, что вот, мол, правильную он выбрал дорогу, ошиблась она,
пренебрегая им в молодости.
- Ну а ты как? - спохватился он в конце концов.
- Я вдова, - сказала Наташа сразу. - Больше года уже вдова. Третий
инфаркт, но нельзя сказать, неожиданный. Третий! Живу с дочкой и ее дочкой,
типичная женская семья. Все радости от внученьки, забавная девчушка. А своя
биография кончена, все в прошлом. Ты спросишь, конечно, что успел Гена...
Сергей слушал, сочувственно кивая. Не притворялся, торжествовал, но не
злорадствовал. Геннадий был не только соперником, но и другом, даже
уважаемым другом, даже эталоном, высотой, с которой хотелось поравняться.
Хотелось и не удавалось. Правда, Сергей еще в студенческие годы доказал
себе, что высота воображаемая, на самом деле Геннадий никогда не
поднимется, не так за дело берется.
- Генка был талантом,- сказал он, дослушав Наташу.- Нетерпение сгубило
его, хотел перепрыгнуть через все ступени разом. Первейшую и величайшую
ошибку совершил, уйдя с четвертого курса. Автор с "незаконченным высшим" не
котируется по определению, никто к нему не отнесется всерьез. В редакциях
первым долгом спрашивают: "Вы кто по образованию?" Ах, недоучившийся
студент, тогда извините. Я, знаете ли, когда был студентом, не пытался
читать лекции своим профессорам...
Наташа порылась в потертой сумке, извлекла оттуда папку, перевязанную
простой веревочкой.