"Евгений Гуляковский. Тень Земли" - читать интересную книгу автора

комнату, задержал его на секунду на вырезанной им полке, на стуле, торопливо
взглянул на десятки других, таких знакомых и уже чужих для него вещей.
- Ну что это вы, Павел Степанович...
Сергей понимал: именно сейчас нужно найти значительные, особенные
слова, чтобы поддержать человека, ободрить его, помочь в эту нелегкую
минуту, но таких слов не нашлось. Ничего, кроме: "Ну, что это вы..." - он не
смог из себя выдавить, только почувствовал еще большую неловкость.
- Уеду, - продолжал Строков, словно и не заметил его заминки. - У меня,
знаете ли, три сына. Все взрослые. Поеду... Вот только не знаю, к кому из
них. Кто лучше позовет, к тому и поеду... Так вот, пока я получу от них
ответы, я прошу вас... я побуду здесь. Я вам не помешаю. И вам... польза.
Может, что непонятно будет первое время, так я...
- Бога ради, Павел Степанович! Что за разговор - живите. Мне же веселее
будет.
- Ну... веселее - не знаю. Не такой я человек. Но вы уж потерпите меня,
старика.

* * *

Вечером под тарахтение движка Сергей пытался разобрать шрифт в
единственной книге, захваченной с собой. Звук мотора то и дело замирал, а
потом движок с подвыванием вновь набирал обороты, словно тащил по ухабам
тяжелый грузовик. Лампочка над головой Сергея в такт этим звукам то
наливалась белым светом, то едва мерцала. С досадой отшвырнув книгу, он, не
раздеваясь, шлепнулся на постель, но в комнате было холодно. И сон все не
приходил. "Надо бы истопить печь, - лениво подумал он, - спать еще рано". И
тут вспомнил, что во время приема станции обнаружил одну любопытную вещь -
16-млм проектор и несколько коробок с пленками. Он вскочил, долго искал
ключи от кладовки, переданные ему Строковым, и наконец добрался до
проектора.
Проектор заработал далеко не сразу, сначала пришлось регулировать с
помощью Хабиба проклятый движок, но, услышав про возможное кино, он охотно
взялся ему помогать. Наконец движок заработал нормально, и тогда
обнаружилось, что в проекторе перегорела лампа. Тут же, в коробке, оказалась
запасная, но почему-то никто не догадался ее заменить, и, когда проектор
заработал, Быстров почувствовал даже некоторую гордость. Он рассчитывал, что
фильм поможет ему как-то сблизиться со всеми, но этого не случилось. Строков
вообще отказался прийти, сославшись на то, что все фильмы видел по нескольку
раз. Хакимов дежурил. Саида каждые пятнадцать минут убегала к рации и после
очередной передачи так и не вернулась. Один Хабиб смотрел фильм
сосредоточенно, не отрываясь, с окаменевшим от напряжения лицом. Быстрову
надоело выступать в роли киномеханика. Попытка одним махом завоевать
расположение сотрудников станции не удалась. Старая, много раз виденная
лента ничего, кроме скуки, не вызвала, но из-за Хабиба пришлось докрутить
фильм до конца.
Уже лежа в постели, он еще раз наметил все предстоящие на завтра дела.
В первый день своего руководства станцией. Программа получилась довольно
обширная. На станции предстояло многое менять. Перестраивать работу
метеонаблюдателя, расписание передач. Провести инвентаризацию оборудования и
заменить старое. Правда, пока его менять не на что, но, в конце концов,