"Евгений Гуляковский. Чужая планета (Фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

неразрешимую.
Я старался придать своим рассуждениям сухую форму и беспристрастный
стиль, словно писал отчет. Это немного успокаивало, помогало думать и
создавало иллюзию некой отстраненности, будто от решения вопроса не
зависела моя собственная жизнь.
Сигнал бедствия с такого расстояния подавать бесполезно. Даже если его
перехватит один из кораблей федерального флота, пройдет слишком много
времени, прежде чем к нам придет помощь. Наши кости за это время успеют
обратиться в прах.
Несколько секунд я стоял перед экраном интеркома, раздумывая над тем,
не вызвать ли мне рубку и не высказать ли капитану все, что я о нем думаю.
Но это ничего не изменит, а лишь усугубит ситуацию. Недовольство команды,
еще не узнавшей всей правды о положении, в которое мы попали, может вообще
выйти из-под контроля, а нам только бунта сейчас и не хватало.
И где-то глубоко внутри, под покровом всех этих правильных
рассуждений, тлела искра страха. Хотя на самом деле я так и не смог до
конца поверить в неизбежность гибели, страх оставался и время от времени
напоминал о себе вспышками бессмысленного раздражения. Чтобы справиться с
ними, я воспользовался проверенным старым психологическим тестом.
Опасность следовало принять, сжиться с нею, победить ее внутри себя и
лишь потом отвергнуть. Прятаться от таких вещей бессмысленно. Они все равно
настигнут, выберут самый неподходящий момент и вырвутся наружу.
Я представил, как будет выглядеть моя каюта через месяц, после того
как, израсходовав остатки энергии, отключатся климатические установки и все
остальные комплексы жизнеобеспечения.
Стены покроются инеем. Смолкнет привычный шум вентиляторов в
воздуховодах. Стихнут все звуки на корабле - любые звуки жизни. И мне,
Игорю Крайневу, второму помощнику капитана, больше не придется ломать
голову над судьбой экипажа и состоянием нашего старого корыта...
Я подошел к глухой наружной переборке и надавил незаметный, утопленный
в глубине панели переключатель. Часть переборки исчезла, оставив меня один
на один с беспределом космической ночи.
Я знал, что это иллюзия, но она была слишком полной, до мельчайших
подробностей повторяя картину того, что находилось в этот момент за бортом
корабля, и, возможно, поэтому была уже не совсем иллюзией...
Снаружи не было ничего, кроме темной пустоты и далеких, слишком
равнодушных к нашей судьбе звезд. Их ледяные глаза заглянули ко мне в душу,
и страх моментально материализовался, подавляя желание к сопротивлению, к
борьбе и к самой жизни.
Но было и что-то еще. В первое мгновение я не понял, что именно.
Предчувствие? Возможно. Что-то надвигалось на нас из пустоты, что-то еще
более темное и холодное, чем она сама.
Гудок вифона за моей спиной прозвучал, словно пистолетный выстрел,
поставив последнюю точку в сомнениях. Нечто, пришедшее из темноты, начинало
материализовываться .
Я включил канал связи, и на экране возникла объемная голограмма
штурмана Каринина.
Терпеть не могу голограмм. Головы, отсеченные плоскостью экрана от
остального туловища, кажутся чем-то уродливым, почти неприличным. За
семнадцать лет моих странствий в космосе я так и не смог привыкнуть к этому