"Евгений Гуляковский. Веста" - читать интересную книгу автора

сидел совершенно незнакомый человек. И с этого мгновения мозг Гвельтова
заработал уже вполне отчетливо, сохранив в памяти все подробности того, что
произошло дальше.
- Итак, вы обещали мне показать ту самую штуку, из-за которой ваш шеф...
простите, ваш мерзавец шеф...
Глаза незнакомца блестели холодно и совершенно трезво. Очевидно, он еще
не догадался, что в этот момент алкоголь без всякого постепенного перехода
полностью потерял свою власть над Гвельтовым и тот сумел не сразу это
показать, чтобы выиграть время и прояснить странную ситуацию, в которой
очутился. Вполне добросовестно изображая пьяного человека, он радостно и
глупо рассмеялся, шатаясь, подошел к полке и снял старый, прошлогодний
журнал. Слава Богу, современные научные учреждения не страдали недостатком
создаваемой ими макулатуры.
- Вот тут! - заплетаясь, произнес он и хлопнул по папке рукой. - Вот тут,
дорогой друг, все написано! История всех моих бед. Я дарю вам это! - Гость
брезгливым жестом отодвинул от себя пропыленную папку и внимательно
посмотрел на Гвельтова.
- Вы как будто собирались показать мне совсем не бумаги - Голос гостя
стал строгим, в нем появились металлические нотки. - Перестаньте паясничать,
Гвельтов' Вы уже совершенно трезвы. Садитесь и слушайте меня внимательно!
Последнюю просьбу Артам выполнил беспрекословно, все еще надеясь выиграть
время и разобраться в непонятной для него ситуации.
- Сейчас вы выключите сигнализацию и откроете шкаф!
- Кто вы такой?
- Не задавайте глупых вопросов. Делайте что вам говорят.
- Вы уверены, что я... - Он не успел закончить... Перед глазами вспыхнули
огненные круги. Страшная боль согнула его почти пополам. Ни глотка воздуха
не проникало в его сжатые спазмой легкие. Мучительный удушающий кашель
раздирал внутренности. Ударил его профессионал. Ударил со знанием дела. И
постепенно, с трудом обретая контроль над непослушным телом, Гвельтов уже
знал, что из этой истории ему, пожалуй, не выпутаться...

* * *

В те редкие дни, когда человек бывает по-настоящему счастлив, он может
жить, как птица, бездумно и очень часто не замечает этих прекрасных дней.
Только потом, когда они уже позади, становится ясной их настоящая цена.
Иногда меня даже пугало слишком уж определенное и потому немного нарочитое
ощущение счастья. Но, может быть, дело было в том, что я знал: долго так
продолжаться не может, все висит па тоненькой ниточке? Во всяком случае,
причина моих сомнений была не в Весте. Из нас двоих именно она была, как мне
теперь кажется, по-настоящему счастлива и делала все от нее зависящее, чтобы
выглядеть обычной, нормальной женщиной.
Она не выносила даже случайного намека на прошлое, на все то, что было до
того дня, когда лодка перевернулась. У нее нет прошлого, или, во всяком
случае, она не желала о нем знать. Она встретила человека, которого
полюбила, и все остальное перед этим фактом просто потеряло значение.
Мужская логика устроена иначе. Или это только мой мозг не мог смириться с
предложенными ему несколько искусственными правилами игры? Может быть, мне
нужно было ей просто помочь? Но я не мог ничего забыть. Не мог заставить